Антисвинизм, или Необычайная история одного восстания
Шрифт:
Я не слышал, чтобы поголовье львов, крокодилов, буйволов, волков, белок или еще кого-либо из диких животных, изначально являющихся аборигенами на этой планете, выкашивала эпидемия оспы, чумы, тифа, холеры или прочих страшных болезней.
Я также не слышал, чтобы эти эпидемии выкашивали почти все население античного мира за его многовековую историю. Отдельные эпизоды описаны, но по сравнению со средневековыми эпидемиями, это, по-моему, просто исторические приписки задним числом.
Создается впечатление, что тогдашние летописцы, так подробно описывающие походы Ганнибала, Цезаря и царствование Нерона, никогда
Да, эпизодические смерти от той или иной экзотической болезни, какой-нибудь великой личности, например Александра Македонского, мы знаем. И я думаю, что многие из таких диагнозов были поставлены намного позднее, исходя из древних описаний симптомов и значительно позднее изученной болезни.
Выходит, что чума и оспа, выкосившие значительную часть населения средневековой Европы, античный мир почему-то обходили стороной.
Вирусы и бактерии – это те факторы взаимоотношений человека с Природой, на которые средневековые лже-историки, удлиняя нашу историю, не обратили внимания. Ибо это было слишком мало в их миропонимании.
Вспомните, уважаемый читатель, фантастический роман Герберта Уэллса «Война миров», в котором злые марсиане сначала завоевывают Землю, но вскоре погибают под воздействием местных, земных вирусов и бактерий.
Я уверен, что человек – существо на этой Земле инородное и находится здесь не так давно, как это он сам себе внушил. А вот дикие животные имеют здесь полный иммунитет. Они пьют грязную воду, едят сырое мясо, поедают зеленую траву и листья – и ничего с ними при этом не происходит. Ни эпидемий, ни массового вымирания.
Человек же может потреблять без риска для здоровья только специально обработанную пищу.
Итак, человек научился лгать и совершать сделки. Он обманул часть местных аборигенов, в виде нескольких наиболее отсталых в борьбе за выживание видов диких животных, и сделал их домашними в обмен на безопасное продолжение ими своего рода и сытую жизнь.
Со временем он обманул их окончательно, стерев из их памяти всякое воспоминание о былой свободе. Но он так же стер и свои воспоминания о том, кто он и откуда.
При этом хуже всех он поступил с дикой свиньей. Он предложил ей безделье и жизнь в свое удовольствие. Он предложил ей жить за счет других, пообещав при этом, что за это ей ничем не придется жертвовать. Ей было обещано только потребление. Глупая свинья, думая, что она избрана, отпечатала свое копыто на договоре, выбрав себе жизнь сытую, праздную и беззаботную, но всегда с одинаковым концом, в котором она становилась свининой. В прошествии веков, она превратилась в ту самую домашнюю свинью, которую мы все хорошо знаем, утратив окончательно все свойства, присущие своим диким сородичам.
Человек всего добился обманом, ибо ум в первую очередь предполагает хитрость и обман. Человек принял животных под свою опеку вовсе не бесплатно. А если разобраться и сказать честно, то это животные взяли человека под свою опеку и защиту, и только отсутствие ума не позволило им приписать эту заслугу себе.
Человек поставил животным условия. И они были очень жесткие.
Раб по своей натуре и своей искусственной природе, человек не мог никому дать свободу. Так часть животных попала в рабство. Они стали изгоями в животном мире. Даже употреблять их в пищу у диких животных считалось нежелательным и делалось только от безысходности. Все это человеком было преподнесено как его забота о своих питомцах и их защита от диких зверей. За сытую и безопасную жизнь животные платили человеку тяжелым рабским трудом, своим мясом, молоком и шкурой.
Назвать безопасной эту жизнь тоже было нельзя, так как человеку постоянно хочется кушать, а еще хочется денег, поэтому безвременный уход из жизни многих животных и птиц фактически происходил ничуть не реже, чем в дикой природе, а в дни человеческих праздников принимал массовый характер. Но этого никто не замечал, ибо человек создавал домашним животным довольно комфортные условия жизни и размножения.
Род продолжался, поддерживался в численности, и имел крышу над головой, ну а смерть для всех неизбежна! Трудись и размножайся! Чего еще нужно? Не трудились только свиньи и птицы. Но и те, и другие по-разному относились к этой привилегии. Вместо труда птицы отдавали человеку на съедение свое потомство в зародыше – свои яйца. Эта дань имела массовый характер и являлась компенсацией за отсутствие возможности физического труда.
Свиней, как правило, потомства никто не лишал. Изредка, в какой-нибудь праздник, какой-либо хозяин приказывал подать себе на стол молочного поросенка, но этого свиньи старались не замечать. Жизнь без труда, не требующая больших физических затрат, часто приводит к более высокому умственному развитию. Поэтому некоторые из них потихоньку начинали мыслить и почему-то стали считать себя элитой животного мира, избранной человеком для каких-то, ответственных задач. Задачи эти были непонятны свиньям, но для человека они были предельно ясны, и выполнение их подтверждалось периодическими истошными свиными визгами, звучавшими со скотобоен.
Со временем этот порядок вещей установился окончательно, ценности стали незыблемыми. Человек полностью исключил попадание в среду домашних животных других ценностей, кроме установленных им самим.
Читатель может воскликнуть: «Какие могут быть у животных ценности?! У них только инстинкты и больше ничего!».
Уважаемый читатель прав только частично. Ценностей не осталось только у одного вида животных, хотя порой и мыслящих – у свиней. Но у других животных ценности, навязанные им человеком, есть. Их немного, но есть. По-моему, их как было две, так и осталось. Это любовь к родине и преданность хозяину. Заметь, уважаемый читатель, что животные всегда возвращаются домой, слушаются и не боятся только хозяина. Даже самый глупый гусь или утка никогда не подойдут к чужому человеку и вернутся домой, как бы далеко они не уплыли.
Слово «родина», конечно же, не надо воспринимать в масштабе страны, района, штата или деревни. Нет, родина для них – это их птичий или скотный двор, где они родились, где живут и кормятся, где работают и производят потомство, и где они уйдут в мир иной. У человека, как у раба, стоящего по уровню кругозора и интеллекта несколько выше, чем у своих пернатых и четвероногих рабов, эти две ценности тоже присутствуют в полной мере, только в более крупном масштабе. И разве не тем же самым занимается человеческая особь, что и прирученные им животные на месте своего проживания?