Антитела
Шрифт:
Обычные симптомы.
Дорман вырвал из стены остатки арматуры, раскрошил гипсовую штукатурку и, наконец, освободил сейф. Он прекрасно помнил шифр замка и быстро набрал комбинацию, прислушиваясь к щелчкам валиков, входивших в гнезда. Потом ударил по сейфу тяжелой мясистой рукой, выбивая из щелей затекшую туда почерневшую краску, и распахнул дверцу.
Сейф был пуст. Кто-то извлек оттуда содержимое, записи и устойчивые прототипы.
Дорман рывком повернулся к мертвому охраннику, как будто Верной Ракмен каким-то образом мог быть причастен к похищению материалов. Тело Дормана вновь свело судорогой, и он болезненно поморщился.
Дорман поднялся на ноги, кипя от злости. Что теперь прикажете делать? Он посмотрел на свою руку, и кожа на его ладони затрепетала и сдвинулась с места, как будто составлявшие ее клетки захватило миниатюрным штормом. Мышцы Дормана пронзила серия затихающих конвульсий, он вздрогнул, но потом, несколько раз глубоко вздохнув, все же сумел подчинить тело своей воле.
Болезнь прогрессировала с каждым днем, но Дорман пообещал себе сделать все возможное. чтобы остаться в живых. Он не привык отдаваться во власть обстоятельств.
Ослабев от отчаяния и безысходности, он бесцельно бродил по развалинам лаборатории. Вычислительная техника превратилась в мусор, лабораторное оборудование было уничтожено. Дорман наткнулся на оплавленный разбитый стол и по его расположению понял, что некогда это!
стол принадлежал Дэвиду Кеннесси, руководителю проекта.
— Будь ты проклят, Дэвид, — пробормотал Дорман.
Собравшись с силами, он выдрал из стола верхний ящик и, покопавшись в золе, обнаружил старую, обгоревшую по краям фотографию в рамке с разбитым стеклом. Осмотрев снимок, он вынул его из рамки.
На фотографии был изображен франтоватый улыбающийся Дэвид. Он стоял рядом с симпатичной, строгой на вид молодой блондинкой и светловолосым мальчиком. Перед ними, вывалив язык, сидел черный Лабрадор семейства Кеннесси. Тот самый пес.
Фотография была сделана, когда мальчику исполнилось одиннадцать и он еще не страдал лейкемией.
Патриция и Джоди Кеннесси.
Дорман взял снимок и поднялся из-за стола. Ему казалось, он знает, куда они могли уехать, и был уверен в том, что сумеет их найти. Ничего другого ему не оставалось. Теперь, когда материалы анализов исчезли, только кровь собаки могла дать ответы на его вопросы. Патриция даже не догадывалась о том, какие удивительные тайны кроются в организме ее питомца.
Дорман оглянулся на труп охранника и, не обращая внимания на ужасные пятна, вынул у него из кобуры револьвер и сунул в карман своих брюк. Если случится самое худшее, ему, возможно, придется прокладывать путь силой оружия.
Джереми Дорман покинул сгоревшую лабораторию «ДайМар», оставив на полу остывающий обезображенный труп и унося с собой фотографию и револьвер.
В его теле продолжала тикать биологическая мина. В распоряжении Дормана оставались считанные дни.
Штаб-квартира ФБР
Вашингтон, округ Колумбия.
Понедельник, 7:43
Громадный медведь намного превосходил своими размерами любого, самого знаменитого борца-тяжеловеса. Могучие канаты мышц ощетинились золотисто-коричневым мехом, когти были растопырены — медведь наклонялся над горным ручьем, готовясь выхватить из воды форель.
Малдер смотрел на его когти и клыки, любуясь первобытной мощью зверя.
Ему оставалось лишь
Этот трофей был захвачен ФБР в ходе облавы на одного важного наркодельца. Охотничья экспедиция на Аляску обошлась ему в двадцать тысяч, а потом он потратил еще больше на изготовление чучела. Арестовав воротилу, ФБР конфисковало гигантского медведя в полном соответствии с уложениями акта RICO [1] , ведь экспедиция была снаряжена на средства, поступившие от незаконной торговли наркотиками, и набитый опилками зверь отошел в собственность федерального правительства.
Не зная, что с ним еще делать, ФБР выставило медведя вместе с другими изъятыми ценностями — выполненным по индивидуальному заказу мотоциклом «харлей-дэвидсон», изумрудными и бриллиантовыми ожерельями, браслетами, слитками чистого золота.
Порой Малдер покидал тихий сумрачный цокольный этаж, где он держал свои материалы, помеченные грифом «Икс», и поднимался в музей взглянуть на хранящиеся там экспонаты.
Рассматривая могучего зверя, Малдер продолжал обдумывать только что поступившее донесение о загадочной смерти, очередной рапорт под грифом «Икс», полученный от агента в Орегоне. Сведения, содержавшиеся в докладе, не лезли ни в какие рамки и вызывали у Малдера искреннее недоумение.
Когда живое существо становится жертвой такого чудовища, как этот медведь, причина смерти не вызывает никаких сомнений, зато случаи необъяснимых заболеваний порождают множество вопросов. Особенно если речь идет о таинственной инфекции, поразившей человека на территории центра медицинских исследований, только что уничтоженного огнем.
Агент Фокc Малдер всегда интересовался вопросами, оставшимися без ответа.
Он вошел в лифт и спустился в свой кабинет, намереваясь еще раз прочесть рапорт из Орегона. Потом он отправится на встречу со Скалли.
Дана Скалли, агент по особым поручениям, стояла между толстыми перегородками тренировочного стрельбища ФБР. Достав свой пистолет, девятимиллиметровый «сиг-сойер», она вставила в рукоять расширенную обойму на пятнадцать патронов и загнала еще один патрон в ствол.
Потом она отстучала команду на компьютерной клавиатуре, расположенной слева. Взвыл гидравлический механизм, и колесико блока покатилось по тросу, унося черный силуэт «противника» в двадцатиярдовую зону. Остановив мишень, Скалли протянула руку к наушникам с мягкими подушечками и аккуратно пристроила их на голове, закрыв уши и прижав дужкой золотисто-рыжие волосы.
Потом она взяла пистолет, поставила ноги на ширину плеч, навела ствол на мишень, прищурилась, целясь силуэту в лоб, и спустила курок привычным, ставшим уже бессознательным движением пальца. Ее не интересовало, куда она попала;
Скалли вновь прицелилась и продолжала выпускать пулю за пулей. Стреляные гильзы взмывали в воздух словно металлический поп-корн и со звоном падали на бетонный пол. В ноздри ударил запах пороховой гари.
Расправляясь с мишенью, она думала о тех безликих людях, что убили ее сестру Мелиссу и время от времени пытались опорочить Малдера, заставить его умолкнуть и развенчать его теории, которые шли вразрез с общепринятыми взглядами.