Антитеррор 2020
Шрифт:
— «Юниверсалтехнолоджи»? — коротко спросил Вечеров.
— Да.
— Вы ранены?
— Не стоит обсуждения. Внутреннее кровотечение и, видимо, конец. Времени у меня немного, так что слушайте внимательно. Я разговаривал с капитаном примерно за пять минут до того, как все произошло, по внутренней связи.
— Почему?
— «Фаэтон» — моя собственность. В одном из отсеков стюард заметил бомбу. Он не прикасался к ней и сообщил капитану. Пассажиру пронести что-то такое на борт почти невозможно. Команда проверена. И все-таки она там была, а через пять минут произошел взрыв. А через некоторое время —
Келлерман промолчал, опустив отечные веки. Вечеров нашел пульс на его холодном запястье, пульс бился совсем слабо.
— Очнитесь. Вы видите в этом смысл?
— Да… Метили в меня…
— Почему?
— Они хотят остановить исследования по усовершенствованию человека…
— Зачем?
Келлерману было больно смеяться, поэтому он только криво ухмыльнулся с непередаваемой иронией.
— Господи… Нет, не бессмертие, но… можно восстановиться после смертельных ран… неуязвимость… Кто их испугается, если… это… будет так.
Келлерман замолчал.
— Вам нужна помощь, разрешите вас осмотреть.
— Оставьте! Мне больше ничего не нужно. Но если хотите помочь, отодвиньтесь, дайте мне побыть наедине с собой.
Келлерман отвернулся и больше не двигался.
— Умер, — минут через пять хмуро сказал Мара.
— Вы ему поверили?
— Да. Мой босс был помешан на совершенстве.
— С корабля можно сбежать?
— В спасательной капсуле. Тот, кто заложил бомбу, наверное, уже сбежал. Когда его подберут, он расскажет любую версию, какую захочет.
— Остатки «Фаэтона» в любом случае проверят.
— Нам это не поможет, — вмешался Полянов. — Вода кончилась.
— Ничего, мы еще выпьем с вами и воды, и водки. Когда все кончится. Нужно добраться до уцелевших капсул.
— Думаете, тот, кто сбежал, их не уничтожил?
— На «Фаэтоне» капсулу можно запустить, но она не отстыкуется без живого человека внутри. Сломать физически очень сложно.
— Воздух остался только здесь.
— Можно надеть скафандры.
— Их всего два, а нас пятеро.
— Двое наденут скафандры, доберутся до центрального компьютера и закачают воздух из резерва в аварийный проход.
— Если пойдете, то я с вами напарником, — отозвался парень, который работал на «Фобос инкорпорейтед», — меня зовут Андрей Лазарев. Я разбираюсь в бортовых компьютерах.
— Не боитесь? Там может быть опасно.
— Нет, не боюсь. Сидеть на месте тоскливо.
Лазарев был спокоен, держался уверенно, но несколько отрешенно. А что, если досье лжет? Возможно, этот парень никогда не работал на «Фобос инкорпорейтед», возможно, с «Фаэтона» никто не улетал и Лазарев — расчетливый террорист, замаскировавшийся среди уцелевших. Тогда его желание взять скафандр и добраться до капсул более чем понятно.
Руки у Андрея были сильные, уверенные, в таких легко представить нож. «Сэт всегда уходит живым».
— Ладно, пошли.
Они одновременно надели скафандры и плечом к плечу прошли шлюз спасательного отсека. В пространстве коридора плавали поднятые невесомостью мелкие обломки и крошево. Луч фонаря выхватил из темноты застывшее тело Маевского с ножом в спине, оно медленно перемещалось под самым потолком. Глаза мертвого экстрасенса оставались открытыми.
Виновным в гибели Маевского Вечеров считал себя. До сих пор он шел вслед за событиями, не опережая их, и расплата не замедлила наступить. В случае еще одного промаха эта цена обещала увеличиться многократно.
— Надо бы его снять с потолка и прикрыть, — пробормотал в рацию программист «Фобос инкорпорейтед».
— Конечно, но позднее.
Перемещаясь в невесомости, Вечеров старался держаться от Андрея чуть в стороне и сзади. Тот ничем не выдавал ни настороженности, ни агрессии.
— Добрались, вот оно, здесь.
Разрушения, причиненные взрывом, едва не коснулись просторного отсека, однако здесь, точно так же как и в коридоре, дрейфовала туча мусора. Темноту рассеивали только фонари скафандров. Компьютер нашелся с трудом и выглядел безжизненным.
— Ищи, в чем тут дело, я подожду.
Вечеров постарался принять позу поудобнее, борясь с накатившей от невесомости тошнотой. Андрей возился, повернувшись к нему спиной. «Если он Сэт, то сейчас пытается прочитать мои мысли. Во всяком случае, запуск капсулы в его интересах».
— Все, осталось только перезагрузить.
«Странно, я никогда не стрелял в невесомости, едва ли стоит пробовать. Но в рукопашной я с этим типом справлюсь».
Вечеров слегка переместился вправо, приготовившись, это и спасло ему жизнь.
Стреляли сзади, на свет, из лазерного выжигателя. Луч не мог оставить на теле смертельного ожога, но порвал скафандр Андрея возле плеча, и воздух в ту же секунду устремился наружу.
— Не задерживай дыхание! Зажми дыру! — заорал Вечеров в рацию, выключая фонарь и не надеясь, впрочем, что парень поймет. — Выключи фонарь! Молчи, не двигайся!
Попытка не дышать в вакууме означает немедленную смерть. Отсутствие такой попытки может отсрочить конец на пару минут, изредка их хватает для выживания.
Вечеров постарался уйти с линии огня, но не рассчитал влияния невесомости и отлетел куда-то в угол, за скопище ящиков. Было тихо и темно. Потом лазер, нащупывая мишень, чиркнул по панели, оставив на ней неглубокий зигзаг. Луч продолжал отплясывать по стенам, плавя то, что можно расплавить и покрывая стены беспорядочными росчерками. Все это происходило без дыма и в неестественной, абсолютной тишине.
«Он все же боится попасть под выстрел».
Теперь Вечеров переместился в сторону, укрываясь за завалом сломанного оборудования, пытаясь поймать противника в прицел. Полыхнуло совсем близко, и он сразу выстрелил в ту сторону, из которой пришел луч. Он не понял, попал ли, не слышал ни крика, ни стука падающего тела, все происходило в абсолютной тишине, в отсеке, для которого понятия верха и низа утратили смысл, единственным звуками оставались похрустывание обломков, задевавших скафандр, и собственное дыхание Вечерова. Больше не стреляли. Потревоженные схваткой коробки медленно и хаотически перемещались. Вечеров, потеряв точку опоры, перемещался вместе с ними, он ждал долго и терпеливо, чувствуя себя дрейфующей мишенью и пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в мешанине предметов при слабом отблеске аварийной лампы, который проникал из коридора. Коробки, задевая скафандр, приглушенно шуршали. Сэт, если он сейчас умирал, делал это поневоле беззвучно для других. Если он оставался жив, то, вероятно, пытался понять, насколько точен оказался его собственный выстрел.