АнтиЗолушка
Шрифт:
периодически вскрикиваю от боли, но от своей цели не
отступаюсь. Нужно освободить рот, а потом уже заняться
путами на руках. Перегрызу их считай, обрету свободу. Так
что грызем, грызем, на боль не отвлекаемся!
БУБЛИК.
Я упрямо цеплялась за образ верного пса. Больше не о
ком было думать, не было, ради кого жить.
Влад? Он меня сам убьет, я для него покойница. Уж
не от него ли этот милый армянский мальчик? Ну тогда я
лохушка,
последняя! ! ! Если вылезу впредь открывать дверь
незнакомцам буду с автоматом наперевес. Чуть что не так
очередь в лоб, и пусть будет земля тебе пухом! А меня
отмажут…
С Терещенко разговор короткий чем меньше у него
против тебя улик, тем меньше цена вопроса. Если их нет
отдал тысяч пять евро просто в качестве
благотворительного пожертвования ему и его ребятам. И
спи спокойно. А если улик много, и ты в грязи по уши
тогда цена возрастает. Но неразрешимых ситуаций для
Евгения Михайловича ПРОСТО НЕТ.
Сейчас я начинаю понимать, что таких людей уважать
и беречь надо. Вот честно.
Изоленту я таки надкусала и измочалила будто
бобер недоучка. Но этого было мало…
И в тот момент, когда я уже совсем отчаялась, мне в
пятку впился острый осколок бутылки.
Я СПАСЕНА! ! !
Под невероятным углом вывернув запястье, я
вцепилась в спасительный кусок стекла и осторожно, стараясь не порезаться, потянулась им к стягивающим руки
веревкам. Пилим, пилим, режем… Ну и сука этот “Саша”
таких узлов навязал! Скотина! Найду тебя, милый добрый
мальчик сама закопаю. Или папа поможет…
Спустя полчаса я расправилась с веревками сама не
поняла, как. Но мои многострадальные руки наконец то
были свободны! Шипя, я принялась растирать затекшие
запястья. От изоленты избавилась в тот же момент яростно
сорвала ее с губ и бросила в переплетение еловых лап. Жаль, тело “Саши” под эти лапы не погребешь… Ой, как жаль!
Теперь передо мной стояла вторая по важности задача
выбраться из оврага. Но с освобожденными руками это
было не такой уж проблемой. Немного походив взад вперед
по оврагу, размером не превышающему подвал дачного
домика 4х6, я внимательно осмотрела место своего
нечаянного заточения.
Немного поднапрячься и… Пальцы словно когти
вцепляются в земляные стены моей временной тюрьмы, я
упираюсь ногами, словно опытный скалолаз, соскальзываю, цепляюсь. Опять соскальзываю и падаю. Печально сажусь на
колючие лапы, пытаюсь собраться с мыслями и придумать, как же быть.
Вспоминается что то смутно
прочитанное в учебнике по ОБЖ. Но толком ухватиться за
эту мысль я не могу меня трясет, холодно и очень хочется
пить. И курить. Да и поесть я бы тоже не отказалась… Но
мечтать можно долго, а потом найдут меня, мечтательницу
долбанную, наполовину съеденной, если найдут вообще…
Соберись, Анита, соберись и думай. Ради Бублика
соберись, ради папы. Ради себя, в конце концов! Давай, голова, думай не шапку, а бриллиантовые серьги куплю! !
Внимательно смотрю на земляные “стены” кое где
торчат толстые корни непонятных растений, земля
достаточно мягкая… Вздохнув и мысленно попрощавшись с
маникюром, я начинаю руками выкапывать себе “ступеньки”, держась за особо толстый корень какого то дерева…
Спустя час я с трудом, сама не понимая КАК,
выбралась из проклятого оврага. Вся в земле, грязная, оборванная, в одной тонкой маечке и короткой юбке, прихрамывающая на левую ногу и с дикой жаждой убивать
во взгляде. Вздохнула, мысленно попрощавшись со своим
временным прибежищем, и, хромая, направилась к шоссе, местонахождение которого помнила весьма смутно. Нужно
было поймать машину и при этом самой оказаться не
пойманной.
До шоссе я добралась очень нескоро. Пить хотелось
смертельно воды, сока, чая, кофе… да чего угодно! Лишь
бы смочить горящее сухим пламенем горло и раздраженное
нёбо. А потом замотаться по уши в теплый плед и лечь, поспать пару часов… Еще и папе позвонить надо.
Столько дел, столько дел… Мне бы дожить до утра, живой добраться до дома, Бублика покормить и выгулять. А
потом уже позвонить отцу и попросить о помощи бегать и
прятаться от Влада, опасаясь за свою жизнь, мне бы
абсолютно не хотелось. Да и в родной Глазов возвращаться
тоже это я сделаю в самую последнюю очередь. Привыкла
я к этой гребаной Москве…
Через дорогу от меня приветливо светилась вывеска
круглосуточного продуктового магазина. Здраво рассудив
(сама удивляюсь, как я в таком состоянии еще и здраво
рассуждать ухитрялась…), что там точно может быть
телефон, я бодро захромала к гостеприимно распахнутой
двери убогой лавчонки.
При виде меня, “красивой”, продавщица, оказавшаяся
девчонкой лет восемнадцати, заорала. Словно я ее грабить
пришла, хех.
Девушка, можно от вас позвонить? устало
попросила я. На меня было совершено нападение…
Этих двух простых фраз оказалось достаточно для