Антология Сатиры и Юмора России ХХ века

Кривин Феликс Давидович

* * *

Когда сотворяли индийские богиТого, кому судьбы природа вверяла,Когда извлекали и руки, и ногиИз первобытного материала,Когда праотца человечьего родаОни поднимали над бездною праха,То выкроили слона из отходов — с таким ониДелали это размахом.Ухлопали дикому зверю в угодуТакое количество материала!С тех пор человек, совершенство природы,Никак не постигнет, чего ему мало?Хоть он — украшение каждой эпохи, хоть онПокоряет и горы, и реки,Но все-таки, все-таки… Боги вы, боги,Нельзя экономить на человеке!

* * *

Когда

Сократа хоронили,Он был вниманием согрет:Слезу на камень уронили,Сочувственно вздохнули вслед.Потом немного погрустилиО бренности бегущих летИ написали на могиле:«У нас незаменимых нет».

* * *

Нетрудно быть Сократом в век Сенеки,Сенекой В бурный век Джордано Бруно…Чужому веку угодить нетрудно.Все трудности от собственного века.

* * *

Революции гром отгремел и затих,Но опять возникают знакомые лица.Якобинец Фуше апогея достиг:Дослужился до чина министра полиции.То ли это добро дослужилось до зла,То ли зло утомилось делами кровавыми…Или наша планета не в меру круглаСлишком левые взгляды становятся правыми?

* * *

Рукописные, рукописные…И когда это все написать,Чтоб узнали далекие присные то,Что близким не велено знать?Зря ты, Пимен, ушел в писатели,Грозный царь на расправу крут.И ко времени ли, и кстати лиЭтот богом завещанный трудО вещах, от которых бы спрятаться,О которых бы лучше молчать.Ох, не скоро тебе печататьсяВедь когда еще будет печать!И когда еще будут изданияИ читатели этих книг…Но сказанья идут за сказаньямиИ последнего нет среди них.

* * *

Искупление послано, и карают суровоМуравьевы-Апостолы палачей Муравьевых.Муравьев это вешатель? Или тот, что в гулаге?Преступленье замешано на общественном благе.Только память прикована к безымянным погостам…Но никак не припомнить ей, кто палач, кто апостол…

* * *

Размечтался комарик в ночной тишинеО грядущей поре изобилия,Когда будет всего, что кусаем, вдвойне,И притом — никакого усилия.Будем просто сидеть. Или даже лежать.На какой-нибудь скатерти плюшевой.Лишь мизинчиком кнопку легонько нажатьИ уже готово. Укушено.

* * *

Несовершенство государстваПускай не ставят нам в вину.Мы строили его по Марксу,Построили — по Щедрину.И это было не случайно:Хоть Маркса каждый почитал,Для нас любой градоначальникИ «Манифест», и «Капитал».

* * *

Мельница, крылатая пехота,Потрудилась на своем веку.Одолела стольких донкихотов,Муку их перемолов в муку.Край родимый, как ты сердцу дорог,Как твои просторы широки!Отчего же на твоих просторахМуки много больше, чем муки?

* * *

Барокамеры, барокамеры, голубой небосвод,И бараки, и камеры вот наш истинный взлет.Обошлась нам недешево это звездная высь,Перестраивать прошлое

было легче, чем жизнь.Голубая история, голубые пути,Сколько мы перестроили у себя позадиТам, где все было прожито по-другому, не так,Строя светлое прошлое для ушедших во мрак.

* * *

Было все неподвижно и бело,Так спокойно все было — и глядь:Лед сошел, и река зашумела,Прежде было ее не слыхать.Но прибрежные скалы не рады,Вспоминают сошедший лед:Может, был он излишне тверд,Но при нем у нас был порядок.

* * *

Как завещано Крыловым, так тому и быть:Каждый повар ищет повод власть употребить.Даже кот, ворюга драный, корча важный вид,Как директор ресторана на тебя глядит.Хоть в душе, конечно, каждый не спесив, не груб.Это наш они бумажник пробуют на зуб.Где же встретят нас с почетом и накормят всласть?Там, где платят за работу больше, чем за власть.

* * *

Бежишь — и все бежит обратно:Столбы, деревья, небеса.Особенно бежать приятно,Когда бежишь не от, а за.Дорога стелется покорно,И даль волнует и зовет…Особенно бежишь проворно,Когда бежишь не за, а от.

* * *

Отпустила реку высота,И река потекла, понеслась,Выбирая пониже места,О высокие камни дробясь.Рассыпаясь на тысячи брызгНа опасном пути своем…Так бывают легки на подъемТе, которые катятся вниз.

* * *

Через годы и непогодыМчатся реки к мечте голубой,Но их чистые, светлые водыСолонеют в пучине морской.Ведь пока доберешься до моря,Нахлебаешься горя сполна.Сколько горя стекается в море…Оттого в нем вода солона.

* * *

Больной пообещал за то, чтоб стать здоровым,Отдать своим врачам последнюю корову.И он здоровым стал. Но в тяжком бескоровьеОн за нее отдал последнее здоровье.И снова обещал отдать врачам корову.И снова обнищал, но стал зато здоровым.Ну прямо колдовство, коловращенье света:Есть это — нет того, есть то — исчезло это.

* * *

Наконец-то! Наконец произошло!Время замерло, от счастья онемев:Постоянство постояло и пошло,Переменчивость дождалась перемен.Но минута за минутою текла.И мгновенья умирали налету,И так крепко переменчивость спала,Что казалось — постоянство на посту.

* * *

На солнце щурился малыш, вертя в руке кристалл:Вот так посмотришь — камень рыж,А так посмотришь — ал.А так посмотришь — камень желт…Малыш еще не знал, что мир, в который он пришел,— Один большой кристалл.И жизнь, что будет впереди, окажется такой:Из детства смотришь — цвет один. Из старости — другой.

* * *

Хоть эта истина бесспорна,И с детских лет известно нам,Что мыслям быть должно просторно,А тесно быть должно словам.Но мыслям это неизвестно,И потому-то с давних порОни родятся там, где тесно,Хотя вокруг — такой простор!