Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 18. Феликс Кривин

Кривин Феликс Давидович

Но стоит одомашниться, зажить, так сказать, одним домом — не норой, не дуплом, не берлогой, а именно домом, — и сразу же семья уже не семья и фамилия уже не фамилия.

Допустим, вы — Баран. Почему бы жене вашей не быть Баранихой? Так нет, она, видите ли, Овца. Ей непременно нужно подчеркнуть, что она от вас не зависит. А если вы Кабан, то жена у вас — Свинья. Интеллигентские штучки. Каждый старается утвердить себя, а когда каждый утверждает себя, кто же тогда семью утверждает?

Тигр с Тигрицей утверждают семью, так их считают дикими животными.

Потому что домашние, цивилизованные животные предпочитают семье личную свободу. К примеру, муж у вас Бык, так вы что ж, не можете быть Коровой? Почему вы должны ему себя подчинять? Он работает на транспорте, вы на молочной ферме, еще неизвестно, кто из вас нужней.

Плохо только, что дети у вас какие-то непонятные — телята. Ни в мать, ни в отца. А у Свиньи с Кабаном — поросята, тоже полная неожиданность.

Курица жаловалась:

— Уж как я своих высиживала, как над ними квохтала… Думала, курчата вылупятся, а вылупились цыплята… А муж о петушонке мечтал. До сих пор сердится, что не высидела ему петушонка.

Как же, высидишь его, петушонка! Какая-нибудь Ворона — и та высидит себе вороненка, несчастная Галка и та высидит галчонка — хотя им даже негде высиживать. А тут все условия: и специальный насест, и благоустроенный курятник со всеми, можно сказать, удобствами, — а кого мы высиживаем? Стыдно сказать: цыплят. Как будто их, простите, цапли высиживают.

Всякий раз приходится волноваться: вырастет ли из ягненка баран? А если не вырастет баран, что же из него вырастет?

Когда ели наши предки

Если б наши далекие предки пригласили нас на обед, мы бы ушли с этого обеда голодными. Потому что предки наши не ели во время обеда.

Когда же они ели?

Они ели ДО обеда. Они ели ПОСЛЕ обеда. А ВО ВРЕМЯ обеда они не ели. Это было не принято. У каждого времени свои порядки.

Вот мы приходим к ним на обед. Здороваемся. И что же мы слышим?

— Отдыхайте. Вот кончится обед, тогда поедим.

Или еще хуже того:

— Жаль, угощать вас нечем, все уже съедено. А сейчас извините: у нас обед.

И нам пришлось бы их извинить. Потому что у них ОБЕДОМ называлась не еда и не время еды, а время ДО и ПОСЛЕ еды. Время ОКОЛО еды. Потому что приставка ОБ — означала ОКОЛО.

Вот тебе и обед! Посидишь около еды, да так и уйдешь несолоно хлебавши.

А что наши предки называли ЗАВТРАКОМ? Ведь если вдуматься, ЗАВТРАК — это то, что нужно есть ЗАВТРА. А что есть сегодня? Неужели совсем ничего не есть?

В то время ЗАВТРА называли ЗАУТРА, то есть то, что наступает ЗА УТРОМ. Вот пройдет ночь, наступит ЗАУТРА, по-нашему — ЗАВТРА, и мы будем есть ЗА-УТРОК, то есть ЗАВТРАК, как мы теперь говорим.

Если ждать этот ЗАУТРОК после вчерашнего ужина, то можно хорошо проголодаться. Потому что УЖИНОМ наши предки называли не ужин, а полдник — от древнего слова УГ, то есть «юг, полуденное время». Вот как у них было. Не знаешь, когда и поесть.

Хотя, конечно, предков легко критиковать: и ужин у них был не

ужин, и обед не обед… А попробуй-ка сам пожить, чтоб твоя жизнь выдержала критику потомков. Только надо учесть, что судить они будут по нашим делам, а не по нашим завтракам, ужинам и обедам.

Нет нигде Крокодилова

Очень хочется встретить человека по фамилии Гиппопотамов. Африкан Африканович Гиппопотамов. Звучит?

— А, Африкан Африканыч! Мы с Жирафовым вас как раз вспоминали. Вы случайно не видели Крокодилова?

Не видели. Крокодилова у нас днем с огнем не найдешь. И Жирафова тоже.

Медведева — пожалуйста. Волкова и Зайцева — сколько угодно. Козлова, Баранова, Быкова — кого у нас только нет!

Вот его, Крокодилова, и нет.

И Жирафова тоже.

Жаль, конечно. Хотя Кошкин тоже неплохо звучит, но Леопардов — как-то внушительней. Или Кашалотов, если в открытом море.

Так что извини, Африкан Африканыч, Крокодилова мы тебе не найдем. Это, может, у вас в Африке Крокодиловыми хоть пруд пруди (и даже Жирафовыми, хотя ими прудить не так удобно, как Крокодиловыми), но зато у вас простого Медведева с огнем не сыщешь. Да что Медведева — Кошкина с огнем не сыщешь! Мышкина с огнем не сыщешь!

Хотя, может быть, Носороговых у вас больше, чем у нас Носовых и Роговых вместе взятых.

Кто лишний?

Персты перса были усыпаны перстнями, которые проступали сквозь перчатки, а на перстах его наперсницы был только наперсток. Посчитал перс все эти родственные слова и говорит наперснице:

— Имею сведения, что среди этих родственных слов затесались два неродственных. Нужно их немедленно удалить из текста.

Наперсница заплакала:

— Я знаю, ты хочешь удалить меня. Я тебе надоела.

— Да не о тебе речь. Речь о лишних словах, нам неродственных… Может, это твой НАПЕРСТОК?

— У тебя все персты усыпаны перстнями, а у меня только один наперсток. И ты хочешь его удалить?

— Не перстни же мне удалять: как-никак драгоценности. И, кроме того, пришлось бы удалять и персты, потому что у них тот же корень.

— А наперсток? Разве он не потому называется наперстком, что надевается на перст?

Перс призадумался. Действительно, положение: удалишь наперсток — придется удалять и перстни, и даже персты, потому что все они родственники.

— Может, удалишь ПЕРЧАТКИ? Сейчас уже довольно тепло…

— Еще что скажешь! — Перс поплотнее натянул перчатки. — Забыла, что они родственники перстам?

— Я так и знала, что ты хочешь удалить меня, — опять заплакала наперсница.

Перс внимательно на нее посмотрел.

— Кстати, я до сих пор не знаю твоего происхождения. Я думал, ты называешься наперсницей потому, что твои чувства направлены на перса, но, может быть, они направлены на кого-то еще?

— Неужели ты не заметил? Я называюсь наперсницей потому, что ты прижимаешь меня к своим персям, то есть к своей груди. И буду так называться, пока меня прижимают к груди…