Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 29. Семен Альтов
Шрифт:
Зал ожидания. Под потолком ласточки лепят гнезда из комочков глины, из кусочков фраз.
Самое удивительное — многие дождались! Недавно женщина в шляпке с вуалью устроила чудовищный скандал пожилому мужчине. Ушли они обнявшись. Исчезла и сорокалетняя пара. Видели как они крепко держали за руки рыжего малыша. Многие, очень многие больше не появляются в зале ожидания. Очевидно, они дождались.
Но приходят новые и новые люди. Зал ожидания вечно пилон…
Первый стакан пива Бурчихин выпил грамотно, в четыре глотка. Налил из бутылки второй стакан, посмотрел, как шевелится пена, поднес ко рту. Бурчихин блаженно зажмурился, маленькими глотками растягивая удовольствие… и почувствовал на себе чей-то взгляд.
«Вот гнида!» — Витя кое-как допил пиво, звучно поставил стакан и оглянулся. Через два столика сидел тощий тип в синем свитере, длинный шарф был намотан вокруг несуществующей шеи, в руках авторучка. Тип бросал на Бурчихина цепкие взгляды, будто сверяя его с чем-то, и водил авторучкой по бумаге.
— Опись имущества, что ли?!
Бурчихин подошел и взглянул на лист. Там была нарисована родная улица Кузьмина, а на ней… Бурчихин! Дома были зеленые, Витя — фиолетовый! Но самое страшное, Бурчихин был вроде и не Бурчихин!
Нарисованный отличался от оригинала выбритым лицом, глазами, улыбкой. Фигуру облегал костюм. На лацкане краснел значок какого-то института. На ногах красные туфли, а на шее такой же галстук. Словом, пижон!
— Так! — хрипло сказал Витя, — Мазюкаем?! Не умеешь рисовать — сиди, пиво пей! Кто вот это, кто? Да еще в галстуке! Тьфу!
— Это вы, — улыбнулся художник. — Только я позволил себе представить, каким бы вы могли быть! Как художник имею право на вымысел?
Бурчихин задумался:
— Как художник имеешь. А из кармана у меня что торчит?
— Платочек!
— Скажешь тоже, платочек! — Витя высморкался. — Причесал волосы, главное. Подбородок у тебя хорошо помучился, узнаю. — Бурчихин положил руку тощему на плечо. — Слушай, я тебе ничего плохого не сделал. Зачем тебе это выдумывать? А меня побрить, помыть, переодеть — буду как на картинке! Запросто!
Бурчихин посмотрел в свои ясные фиолетовые глаза, попробовал улыбнуться нарисованной улыбкой и почувствовал боль на щеке, от царапины.
— Будешь?
Художник взял папиросу. Закурили.
— А это что? — спросил Бурчихин, дотронувшись до черной черточки на щеке, и присел к столу.
— Шрам, — объяснил художник, — сейчас там царапина. Она заживет, след останется.
— А в семейном плане что ожидается? — Витя нервно отбросил папиросу.
Художник взял авторучку и на балконе дома набросал зелененький силуэт. Откинулся на стуле, прицелился и чиркнул рядом фигурку.
— Девочка? — фальцетом спросил Бурчихин.
— Мальчик.
— А кто женщина? Судя по платью, Люся?
—
— Галя! Ха-ха! То-то она меня видеть не хочет! А значит, кокетничает! Ну, женщины, скажи, да? — Витя засмеялся, не чувствуя в щеке боль от царапины. — А ты хороший мужик! Пива хочешь?
Художник сглотнул слюну:
— Очень! Очень хотелось бы пива!
Бурчихин подозвал официанта.
— Пару «Балтики»-«троечки»!
Витя разлил пиво. Вынырнув на середине второго стакана, художник, задыхаясь, спросил:
— Как вас зовут?
— Бурчихин я!
— Понимаете, Бурчихин, я вообще-то маринист.
— Понимаю, — сказал Витя. — это сейчас лечат.
— Вот-вот, — обрадовался художник. — Мне море рисовать надо. У меня с легкими плохо. Мне надо на юг, к морю. Чтобы ультрамарином! Здесь этот цвет ни к чему. А я люблю ультрамарин неразбавленный, чистый. Как море! Представьте, Бурчихин, — море! Волны, утесы, прибой!
Они выплеснули пену из стаканов под стол, закурили.
— Не переживай, — сказал Бурчихин. — Все будет хорошо! Сидеть тебе в трусах у моря с ультрамарином!
— Правда?! — Глаза художника вспыхнули и стали как нарисованные. — Думаете, я там буду?!
— О чем разговор? — ответил Витя. — Будешь у моря, о легких забудешь, станешь большим художником, купишь дом, яхту!
— Скажете тоже — яхту! — Художник задумчиво покачал головой. — Разве что лодку…
— А еще лучше — и мальчик, и девочка! Здесь на балконе запросто девчушка поместится! — Бурчихин обнял художника за плечи, на что ушло полруки от локтя до ладони. — Слушай, друг, продай полотно!
Художника передернуло.
— Ни за что! Хотите — подарю?!
— Спасибо тебе, — сказал Витя. — Спасибо, друг! Только сними с шеи галстук: не могу на себе его видеть — дышать тяжело!
Художник чиркнул, и галстук превратился в тень пиджака.
Бурчихин бережно взял в руки лист и, держа его перед собой, пошел между столиками, улыбаясь нарисованной улыбкой, шагая все тверже и уверенней.
Художник допил пиво, достал чистый лист и положил на мокрый столик. Погладил боковой карман, где лежал нераспечатанный тюбик с ультрамарином. Поднял глаза на паренька в тельняшке за соседним столиком. На руке у того было вытатуировано: «Нет счастья в жизни». Перед ним стояли две кружки пива.
Художник сглотнул слюну и, косясь на морячка, начал рисовать быстро море.
16 сентября сего года дорожно-транспортное происшествие на Посадской улице.
Водитель грузовика Кубыкин, заметив женщину, которая стояла на пешеходном переходе, затормозил, пропуская пешеходку.
Гражданка Рыбец, которой ни разу в жизни ни одна машина и даже лошадь не уступала дорогу, продолжала стоять, ожидая, когда машина проедет.
Кубыкин, убедившись, что женщина переходить не собирается, тронулся с места.