Антология сатиры и юмора России XX века. Том 32. Одесский юмор

Коллектив авторов

* * *

Жил да был на свете еж,Круглый и колючий,Так что в руки не возьмешь,Не пытайся лучше.Забияка был тот еж,Лез ко всякой роже;Он на щетку был похожИ на муфту тоже.У ежа с такой душойДруг был закадычный,Поросенок небольшой,Но вполне приличный.– Я да ты, да мы вдвоем, —Еж кричит,

бывало, —Целый свет перевернем,И того нам мало!Но однажды еж вошел…В кухне пахло тленом…И приятеля нашелОн уже под хреном.Еж воскликнул, слезы лья:– Как ужасны люди!Лучший друг, почти свинья, —И лежит на блюде…С той поры стал еж скромней(Вот так перемена!),И боится он людей,И боится хрена.А теперь скажу вам все жПо секрету, тихо:Это вовсе был не еж —А ежиха.

* * *

Один американский барПаштетом славился и виски,Там были также и сосиски,Но лучше всех там был омар.Он, занимая важный пост(На полке медную кастрюлю),Так надоел лакею Жюлю,Что тот плевал ему на хвост.Лежал он год, лежал он два,Ему меняли обстановку:Петрушку, свеклу и морковку;Он постарел едва-едва.Но, доживая дни свои,Влюбился он в свою соседку,В одну усатую креветку,И объяснился ей в любви.Но в этот миг… всему конец.Но в этот миг случилось чудо!Жюль выложил его на блюдо,Шепча сквозь зубы: «Вот подлец!»И толстый лысый бегемот,Который съел сего омара,Был бледен, выходя из бара,И отирал холодный пот.

* * *

Он юнга. Родина его Марсель.Он обожает ссоры, брань и драки.Он курит трубку, пьет крепчайший эльИ любит девушку из Нагасаки.У ней такая маленькая грудь,На ней татуированные знаки…Но вот уходит юнга в дальний путь,Расставшись с девушкой из Нагасаки.Но и в ночи, когда ревет гроза,И лежа в жаркие часы на баке,Он вспоминает узкие глазаИ бредит девушкой из Нагасаки.Янтарь, кораллы красные, как кровь,И шелковую кофту цвета хаки,И дикую, и нежную любовьВезет он девушке из Нагасаки.Приехал он. Спешит, едва дыша,И узнает, что господин во фракеОднажды вечером, наевшись гашиша,Зарезал девушку из Нагасаки.

1917–1921

Ефим

Зозуля

Рассказ об Аке и человечестве

1. Были расклеены плакаты

Дома и улицы имели обыкновенный вид. И небо с вековым своим однообразием буднично голубело над ними. И серые маски камней на мостовых были, как всегда, непроницаемы и равнодушны, когда очумелые люди, с лиц которых стекали слезы в ведерки с клейстером, расклеивали эти плакаты.

Их текст был прост, беспощаден и неотвратим. Вот он:

«Всем без исключения.

Проверка права на жизнь жителей города производится порайонно, специальными комиссиями в составе трех членов Коллегии Высшей Решимости. Медицинское и духовное исследования происходят там же. Жители, признанные ненужными для жизни, обязуются уйти из нее в течение двадцати четырех часов. В течение этого срока разрешается апеллировать. Апелляции в письменной форме передаются Президиуму Коллегии Высшей Решимости. Ответ следует не позже, чем через три часа. Над ненужными людьми, не могущими по слабости воли или вследствие любви к жизни уйти из нее, приговор Коллегии Высшей Решимости приводят в исполнение их друзья, соседи или специальные вооруженные отряды.

Примечания. 1. Жители города обязаны с полной покорностью подчиняться действиям и постановлениям членов Коллегии Высшей Решимости. На все вопросы должны даваться совершенно правдивые ответы. О каждом ненужном человеке составляется протокол-характеристика.

2. Настоящее постановление будет проведено с неуклонной твердостью. Человеческий хлам, мешающий переустройству жизни на началах справедливости и счастья, должен быть безжалостно уничтожен. Настоящее постановление касается всех без исключения граждан – мужчин, женщин, богатых и бедных.

3. Выезд из города кому бы то ни было на все время работ по проверке права на жизнь безусловно воспрещается».

2. Первые волны тревоги

– Вы читали?!

– Вы читали?!

– Вы читали?!

– Вы читали?! Вы читали?!

– Вы видели?! Слышали?!

– Читали?!

Во многих частях города стали собираться толпы. Городское движение тормозилось и ослабевало. Прохожие от внезапной слабости прислонялись к стенам домов. Многие плакали. Были обмороки. К вечеру количество их достигло огромной цифры.

– Вы читали? Какой ужас! Это неслыханно и страшно.

– Но ведь мы же сами выбрали Коллегию Высшей Решимости. Мы сами дали ей высшие полномочия.

– Да. Это верно.

– Мы сами виноваты в чудовищной оплошности!

– Да. Это верно. Мы сами виноваты. Но ведь мы хотели создать лучшую жизнь. Кто же знал, что Коллегия так просто и страшно подойдет к этому вопросу!

– Но какие имена вошли в состав Коллегии! Ах, какие имена!

– Откуда вы знаете? Разве уже опубликован список всех членов Коллегии?

– Мне сообщил один знакомый. Председателем выбран Ак!

– О! Что вы говорите! Ак? О, какое счастье!

– Да. Да. Это факт.

– Какое счастье! Ведь это светлая личность!

– О, конечно! Мы можем не беспокоиться – уйдет из жизни только действительно человеческий хлам. Несправедливостям не будет места.

– Скажите, пожалуйста, дорогой гражданин, как вы думаете – я буду оставлен в живых? Я очень хороший человек. Знаете, однажды во время крушения корабля двадцать пассажиров спасались на лодке. Но лодка не выдержала чрезмерного груза, и гибель грозила всем. Для спасения пятнадцати пятерым пришлось броситься в море. Я был в числе этих пяти. Я бросился добровольно. Не смотрите на меня недоверчиво. Теперь я стар и слаб. Но тогда я был молод и смел. Разве вы не слыхали об этом случае? О нем писали все газеты. Четверо моих товарищей погибли. Меня же спасла случайность. Как вы думаете, меня оставят в живых?

– А меня, гражданин? А меня? Я роздал бедным все свое имущество и капиталы. Это было давно. У меня есть документы.

– Не знаю, право. Все зависит от точки зрения и целей Коллегии Высшей Решимости.

– Позвольте вам сообщить, уважаемые граждане, что примитивная полезность ближним еще не оправдывает существование человека на земле. Этак всякая тупая нянька имеет право на существование. Это – старо. Как вы отстали!

– А в чем же ценность человека?

– В чем же ценность человека?