Антология сатиры и юмора России XX века. Том 32. Одесский юмор
Шрифт:
– Наш… советский… красный малютка с бородой… И побрили! Я этого не вынесу… Боже! За что я так мучительно несчастлив?!
1924
Чудо кооперации
Гражданка Полякова застенчиво подошла к столу народного судьи и аккуратно положила на него небольшой, но чрезвычайно пискливый сверток.
– Подозрений ни на кого не имеете? – деловито поинтересовался судья.
– Имею подозрение на Кузнецова.
– Ага! Гражданин Кузнецов, подойдите.
На задних
– Есть! – сказал он, угрюмо вздохнув.
– Гражданин Кузнецов, – строго спросил судья, – признаете?
– Чего-с?
– Вещественное доказательство, говорю, признаете? Ребенок ваш?
– Никак нет. Не мой.
– Однако гражданка Полякова имеет на вас подозрение. Что вы можете сказать в свое оправдание?
Кузнецов переступил с ноги на ногу и мрачно заметил:
– Подозрение признаю… А ребенка – никак нет… Не признаю.
– Значит, вы утверждаете, что между вами и гражданкой Поляковой ничего не происходило?
– Так точно, происходило.
– Ага! Раз между вами и гражданкой Поляковой… происходило, значит, ребенок ваш?
– Никак нет, не мой.
– Вы меня удивляете, гражданин Кузнецов, – сказал судья, вытирая вспотевший лоб. – Если это не ваш ребенок, так чей же он?
Кузнецов глотнул воздух и с трудом выдавил из себя:
– Не иначе как Титушина.
– А-а-а! Гражданин Титушин, подойдите сюда. Между вами и гражданкой Поляковой что-нибудь происходило?
– Происходило, – робко сказал Титушин. – А ребенок – не мой.
– Подозрение ни на кого не имеете?
– Имею. На Жемарина.
– Гражданин Жемарин! Происходило?
– Происходило.
– Признаете?
– Не признаю. Имею подозрение на Соловьева.
Судья залпом выпил стакан воды.
– Соловьев!
– Есть.
– Происходило?
– Происходило.
– Признаете?
– Не признаю.
– Подозрений ни на кого не имеете?
– Имею.
– На кого?
– На Кузнецова.
– Гражданин Кузнецов!
– Есть.
– Ах, это вы – Кузнецов… Я уже вас, кажется, допрашивал?
– Так точно. Допрашивали. Происходить происходило, а ребенок не мой.
– Так чей же он, черт возьми?! – захрипел судья, покрываясь разноцветными пятнами и ударяя кулаком по чернильнице. – Моего секретаря он, что ли?
Секретарь смертельно побледнел и выронил ручку.
– Происходить происходило, – пролепетал секретарь, – а только ребенок не мой…
– Хорошо, – воскликнул судья, – в таком случае я знаю, что мне надо делать!
С этими словами он удалился на совещание.
И так далее, и так далее, и так далее… Ввиду всего изложенного выше, а также принимая во внимание существующие законоположения о кооперации, признать вышеупомянутого младенца мужского пола ко-о-пе-ра-тивным, а граждан Кузнецова, Титушина, Жемарина, Соловьева и секретаря Гелиотропова – членами правления оного кооперативного малютки. Означенных граждан кооператоров обязать своевременно вносить «членский» взнос. Малютке же впредь присваивается
Гражданка Полякова застенчиво взяла со стола пискливый кооператив, вежливо поклонилась судье и, сияя большими голубыми глазами, удалилась.
Примечание. Нарсуд 3-го участка Каширского уезда села Иванково признал отцами родившегося у гражданки Поляковой ребенка – Кузнецова, Титушина, Жемарина и Соловьева.
1924
Игнатий Пуделякин
На прошлой неделе мой друг художник Игнатий Пуделякин наконец возвратился из кругосветного путешествия, которое он совершил «с целью познакомиться с бытом и культработой Западной Европы и Северной Америки, а также сделать серию эскизов и набросков флоры, фауны и архитектуры упомянутых выше стран и вообще», как было собственной Пуделякина рукою написано в соответствующей анкете.
Надо признаться, что в обширной истории мировых кругосветных путешествий научное турне Пуделякина занимает далеко не последнее место. Поэтому я считаю своим нравственным долгом поведать всему цивилизованному человечеству историю о том, как путешествовал мой друг художник Игнатий Пуделякин вокруг света.
Еще задолго до отъезда Пуделякина вокруг света я сказал Пуделякину:
– Ты бы себе, Пуделякин, туфли новые купил. Гляди, Пуделякин, у тебя пальцы из обуви наружу выглядывают. Что подумают о тебе, Пуделякин, Западная Европа и Северная Америка? От людей за тебя, Пуделякин, совестно!
Однако у Пуделякина, по-видимому, была своя точка зрения на общественное мнение Западной Европы и Северной Америки. Не такой был человек Игнатий Пуделякин, чтобы унывать. Наоборот, Игнатий Пуделякин загадочно усмехнулся и зашипел:
– Ни хрена! Туфли – это пустяк. Главное – визы. А пальцы пускай, если хотят, выглядывают, это их частное дело. Вот приеду в Европу – в Европе, между прочим, обувь дешевая. Замечательные штиблеты – восемь рублей на наши деньги. Факт!
На вокзале я нежно обнял Пуделякина.
– Смотри же, не забывай, пиши. На твою долю выпало редкое счастье – объехать вокруг света. Не упускай случая.
– Уж не упущу, – задумчиво подтвердил Пуделякин. – Будьте уверены.
Я прослезился.
– Ну, всего тебе, Пуделякин, доброго! Я с нетерпением буду ожидать от тебя открыток. Пиши обо всем, не упускай ни одной подробности. Опиши сиреневые огни Парижа, когда весенние сумерки ласково окутывают мощный скелет Эйфелевой башни, опиши жемчужные струи Рейна, опиши величественные очертания римского Колизея и геометрическую мощь Бруклинского моста в Нью-Йорке. Не позабудь, Пуделякин, также загадочного сфинкса и трансатлантического парохода, на борту которого тебе, Пуделякин, предстоит пересечь Атлантический океан.