Антология советского детектива-36. Компиляция. Книги 1-15
Шрифт:
Сколько усилий в свое время потратил Ричардсон, чтобы убедить руководство в том, что представления большинства русских о бдительности давно изменились. В Москве, Ленинграде, Киеве и других советских городах уже давно не тащат в милицию любого иностранца, который фотографирует фабричный забор, или вообще ведет себя «подозрительно». Русские тоже прекрасно знают, что подобная «заборная» информация давно никого не интересует, что цена ей, по их выражению, ломаный грош, да и то в базарный день.
Миллс поучительно продолжал:
— Вы-то, Энтони, знаете, что Россия для нас самая трудная страна. И виновато в этом само Центральное разведывательное
Для всех разведок мира стало аксиомой, что экономическое развитие той или иной страны, следовательно, и ее военная мощь определяются научно-технической оснащенностью. Вот почему научно-технический и промышленный шпионаж стал наконец-то одним из главных направлений тайной войны. Кстати, куда раньше политиков и военных эту истину поняли промышленники и бизнесмены, создавшие собственную систему частных бюро, занимающихся на высоком профессиональном уровне производственным, научным, техническим и банковским шпионажем по заказу конкурирующих фирм. А не стоит ли ему, Ричардсону, после ухода на пенсию создать собственное подобное бюро? Надо подумать...
Научные и технические открытия — самая надежная валюта в наши неспокойные дни. Причем вовсе необязательно открытия, прямо носящие военный характер. В наш век никто не может заранее сказать, где и как сработает самое невинное на первый взгляд изобретение или открытие. Советские молодые конструкторы разработали в Сибири прибор — дефектоскоп, позволяющий определять степень усталости металла двигателей реактивных самолетов. Запад купил на него лицензию и оснастил новыми приборами не только гражданские аэродромы, но и базы военно-воздушных сил. С их помощью удалось избежать многих катастроф и сохранить не один самолет.
Вообще же в Советском Союзе дело охраны промышленных и научных секретов поставлено совсем неплохо. Но разве ценность имеют только охраняемые секреты? Экономический эффект дают и патенты, которые западные фирмы покупают у русских или непосредственно, или через свои дочерние фирмы. А публикации в их научной литературе и периодике? Это же богатство!
Ричардсон улыбнулся, вспомнив, как днями пошутил в разговоре с Хейли. Точнее, не столько пошутил, сколько дал неплохой совет в несколько завуалированной форме. Глядишь, энергия майора обратится в другую сторону, подальше от дел его самого, полковника Ричардсона.
— Скажите, Стив, — спросил Ричардсон Хейли как бы вскользь, — вы когда-нибудь интересовались историей патентного дела?
На грубоватом — солдатский вариант внешности Гарри Купера — лице Хейли мелькнуло выражение растерянности.
— Да нет, Энтони. А в чем дело?
— Напрасно, Стив, напрасно. В ней много поучительного. Есть, в частности, очень важная для предприимчивого человека закономерность. Даже специалистам бывает порой трудно определить, насколько осуществима на практике идея, закрепленная патентом, тем более, каков будет эффект, если таковое осуществление все-таки последует. Как вы думаете, когда был выдан патент на флюоресцентную лампу? Не пытайтесь угадать, ошибетесь на целый век — в 1859 году! А коммерческий выпуск таких ламп в Америке начался лишь в 1938 году. Патент на автоматическую коробку скоростей датирован 1925 годом, а реализовали его автомобильные фирмы
Теперь уже лицо Хейли выражало крайнюю степень неподдельного внимания.
— Никогда не задумывался над этим, Энтони, — признался он.
— Патенты сегодня — это золотое дно, Стив. То, что сейчас можно купить за сто долларов, завтра принесет сто тысяч чистой прибыли. Точь-в-точь, как с Модильяни. Когда-то в Париже в кафе «Ротонда» его рисунок можно было получить за рюмку коньяку и чашку кофе любому туристу. Теперь такой рисунок на бумажной салфетке — целое состояние.
Ричардсон развивал свою мысль уже вполне серьезно, забыв, что начал с шутки.
— Рекомендую вам обратить самое пристальное внимание на состояние патентного дела у русских. У них твердая государственная дисциплина, но есть возможности хорошо заработать. Сейчас они практикуют широкую торговлю патентами и лицензиями. Мы сами купили в России патент на способ и устройство для автоматической присучки оборвавшейся нити на прядильных машинах. Наши фирмы благодаря этому патенту освободились от тысяч работниц, Где секрет, где несекрет? Грань тут порой очень условна. — Ричардсон рассмеялся. — Вам известна, Стив, моя записка о методах обработки в СССР зарубежной научной информации?
— Конечно, Энтони. Мы все пользуемся ею в своей работе.
— Так вот, она составлена на основе четырех популярных брошюр, которые мой человек купил в книжном киоске Политехнического музея в Москве за два рубля одиннадцать копеек...
Тут уж рассмеялся Хейли:
— Представляю, полковник, во сколько эта операция влетела нашим налогоплательщикам!
Энтони дружелюбно похлопал майора по плечу.
— Но ведь вы не сообщите об этом газетчикам?
Они расстались, вполне довольные друг другом.
Этого, к сожалению, Ричардсон не мог сказать о заключительной части разговора с Миллсом, когда шеф от благодушных рассуждений перешел к установке. Конкретной, четкой, обязательной к исполнению.
— Мы опасались, — говорил шеф, — что русская контрразведка подставила нам своего человека. Но подлинность метода получения замороженной крови заставила нас отказаться от такого предположения. Правда, чтобы проверить правдивость информации, пришлось пойти на риск — наши биохимики подняли в печати небольшой шум по поводу «своего» успеха. Судя по беспокойству в России, Советы никак не ожидали, что мы их опередим в этом деле. Проверили и по другим каналам. Русские только гадают, действительно ли мы опередили их или увели их собственное открытие.
Подозрительна разносторонность информации, полученной от этой мадам: первая ее передача содержала рецептуру нового лака для электроизоляции и конструкцию нового аппарата для промывания ран в полевых условиях. Вторая — кровь... — Миллс, пренебрегая правилами хорошего тона, запросто откусил кончик сигары, прикурил, стрельнув в потолок кольцом упругого сизого дыма. — Конечно, обе передачи могли быть организованы русскими, но безусловная подлинность данных, засекреченность работы по этим темам вроде бы исключает возможность дезинформации. Понятно, в таких случаях подмешивают для правдоподобия определенную порцию подлинных материалов, но именно определенную, не более того, иначе опасно.