Антология советского детектива-41. Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Нахожусь у Каплуна, обстановка сложная, веду разведку. Самолеты принимать не могу. Кочевать мне с имуществом не удается».
Тянуть с переходом за Буг больше было нельзя. Следовало уходить, уводить людей из-под удара немцев.
Хаджи Бритаев, который уже преодолел этот путь, прислал заботливую радиограмму.
В ней он настоятельно советовал запастись ножницами, так как «на 157-м полустанке для перевода лошадей через железную дорогу следует обрезать семафорные провода, которые подняты над землей на 1,5
Перейдя железную дорогу в 2 км от хутора Лысая, можно взять 10 подвод для груза, — указывал Хаджи, — а для форсирования двух каналов перед шоссейной дорогой надо на хуторе Подшумы раздобыть 5 метров досок».
«Шоссе днем охраняется, — предупреждал Бритаев, — патрулируют пешие наряды и танки, ночью охрана слабее, поэтому лучше переходить его после 12 часов ночи».
Черный был благодарен своему заместителю за такие скрупулезные, точные рекомендации. Ведь, как известно, в разведке мелочей нет.
12 апреля 1944 года Черный направил радиограмму в Центр: «Выхожу 13 апреля. Сообщите Горе, что буду направляться в район Н. Орехово».
Темной весенней ночью партизаны вышли к Западному Бугу, нашли проводников, которые на лодках начали переправлять их через реку. Однако течение Буга бурное, стремительное, лодки сносило, и возвращались они только через четверть часа. Лодок было мало, и Черному стало ясно — за ночь всех партизан переправить не удастся.
Пришлось тем, кто хорошо плавал, брать лошадей под уздцы и грести в ледяной воде. Во второй половине ночи отряд, наконец, оказался на другой стороне реки. Пока пересчитали людей, оружие, имущество, огляделись, проводников и след простыл. Они тихонько отчалили к родному берегу, сбежали.
До рассвета еще было время, но следовало торопиться. А куда торопиться? К немцам в лапы?
Черный знал, изучая перед выходом карту, что где-то впереди должно быть местечко Сабибур. Надо бы обойти этот Сабибур, да поджимало время, так ведь можно с рассветом и в чистом поле остаться на виду у немцев.
И тогда он принял решение идти через Сабибур. В центр поставил радиоузел и пеленгатор, отделение пулеметчиков — и вперед.
Партизаны вошли в поселок сплоченной колонной. Каждый затылком чувствовал опасность. Из любого дома, огорода может ударить пулемет.
Пугало и то, что на улицах Сабибура стояла тишина. Не скрипнет дверь, не залает собака. Обычно это первый признак засады. Немцы, готовя засаду, приказывали местным жителям запирать домашнюю живность. Так они надеялись услышать приближение партизанского отряда.
Слышалось только тяжелое дыхание партизан. Отряд ускорял шаг. Люди хотели скорее вырваться из перекрестков улиц, быстрее в поле, к лесу.
Сабибур преодолели успешно, но командир гнал их вперед и вперед. До железной дороги и шоссе, которые надо было перейти, еще несколько километров. А спасительная ночная мгла уже отступает, из темных углов выползает рассвет. Вот уже действительно, в такой обстановке и солнцу не рад.
Мучили голод, жажда. Черный приказал конникам проехать по хуторам на маршруте следования, собрать продуктов. А сам командир торопил людей. Еще виден был на горизонте Сабибур, а там — немецкий гарнизон, который проспал партизан. Уж очень не хотелось, чтобы фашисты ударили в спину уставшим людям.
В колонну возвращались конные партизаны, привозили продукты. Пришлось раздавать хлеб, сало прямо на ходу.
И вот впереди железнодорожная насыпь, партизаны, задыхаясь, вскочили на нее и увидели впереди, в полукилометре, новое, не менее опасное препятствие — шоссе Владава-Хелм.
Не успели спрыгнуть с насыпи на шоссе — загудел ранний немецкий грузовик. Партизаны залегли. Лишь только он скрылся из виду, поднялись и бросились к шоссе. Теперь никого не надо было подгонять. Каждый понимал — здесь — смерть, там, за полотном дороги, спасение, жизнь.
А солнце уже золотило верхушки деревьев. Кто-то успел перескочить шоссе, кто-то оставался на той стороне, и вновь шум мотора. Вновь мчался фашистский грузовик.
Партизаны опять припали к земле. Машина проехала, не остановилась. Пронесло! Остатки отряда перескочили дорогу и бежали к лесу. Хотя какой там лес, редкие березки, кустарник. Но партизаны были рады и этим кустам. Упали, уткнулись в сырую апрельскую землю. И верилось, и не верилось — прошли.
Черный приказал не вставать, поесть и спать по очереди.
…Вечером, когда затихло движение на шоссе, партизаны огляделись. Судя по карте, впереди была деревушка под названием Сухава.
До Сухавы, что называется, рукой подать, но без разведки соваться опрометчиво — вдруг там немцы.
Командир посылает вперед разведчиков. Они возвращаются с известием — немцев в деревне нет, обед готов.
Пока обедали, выяснили, что немецкие гарнизоны находятся в Парчеве, Хелме, Владаве.
Через несколько часов отдыха, на крестьянских бричках партизаны покидают Сухаву. Теперь путь лежит к Парчевскому лесу, где их ждет Михаил Гора со своими партизанами.
Зная, что немцы боятся ездить по шоссе, Черный выводит брички на дорогу. С одной стороны, вроде как риск, а с другой — возможность скорее уйти от Буга, от деревни Сухавы. Ведь, надо думать, немцам уже известно, что они посетили Сухаву.
…Грохочут партизанские брички. Под колесами польская земля.
Проехали деревню Колаче, Сосновицы. Спешились, забрали груз, возниц отпустили с миром домой.
Командир принял решение идти на Липняки и там устроить дневку. Шли по азимуту, впереди разведчики, за ними отряд Парахина, дальше штаб, потом группа Христофорова, а за нею арьергард, прикрытие.
Перед Липняками Черный приказал Христофорову занять оборону на дороге, а Парахину перекрыть вход в деревню с противоположной стороны.
Отряд вошел в деревню. Люди устали, и командир приказал им устраиваться по дворам. Только устроились, как на заставе Христофорова грянул выстрел, потом второй. Тишину прорезала автоматная очередь. От Христофорова прибежал связной, сообщил: немцы. «Нагнали все-таки», — подумал Черный.