Антология советского детектива-42. Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
На том разговор о доме закончился, хотя в мыслях Вильям к нему возвращался не раз. У него были деньги, и ему хотелось извлечь из них какую-нибудь пользу или вложить во что-нибудь надежное. Он накупил костюмов, туфель, разных дорогих мелочей, купил самый дорогой цветной телевизор и решился бы на машину, если бы она его хоть немного интересовала. А что еще можно купить? Нечего. Жажду покупать сдерживали четыре стены его комнаты, и не было никакого смысла загромождать ее. Ирена у него выклянчила стереопроигрыватель, и на этом он окончательно поставил точку.
Вильям пытался помочь матери, но она отвечала, что ни в чем не нуждается,
Да, если бы он теперь жил с Беатой, тогда он знал бы, куда девать деньги. Беата… Тут он подумал, что деньги помогут ему одержать триумф. Совсем скоро у Беаты именины. Двадцать пятого октября, ведь Беата — сокращенное от Беатриса. Он пойдет ее поздравить.
С помощью Цауны он купил шубу из каракулевых лапок, она была не так уж дорога (он мог себе это позволить), но с ней, конечно, не могли тягаться всякие нейлоновые суррогаты.
И вот, к вечеру он взял большой пакет с шубой и отправился в путь. Хотя ему надо было проехать всего несколько кварталов, он взял такси — шиковать, так шиковать! Вспомнив, как много времени проводила на работе Беата, Вильям беспокоился, что придет слишком рано, но беспокойство его было напрасным — дверь она открыла сама.
— Ты? — она выглядела несколько растерянной. Она не нарядилась, видно, не ждала гостей.
— С именинами! Желаю счастья! — переступая через порог, Вильям протянул большой букет чайных роз. Он заставил себя улыбаться.
Она поблагодарила, провела Вильяма в переднюю комнату, где теперь спал мальчик, а сама побежала в ванную обжечь стебли роз — цветы были ее слабостью, и она знала, что с ними надо делать, чтобы подольше цвели.
— Ну, рассказывай, как живешь, — крикнула она из ванной. — То, что ты еще работаешь, я знаю по денежным переводам сыну.
— И много бухгалтерия присылает?
— А разве ты не знаешь?
— Специально не интересовался.
— Около шестидесяти рублей в месяц.
— Хватает?
— Хватает и даже остается.
— Если будет мало, дай знать. Теперь уж моя жизнь как будто наладилась, получил хорошую комнату, обставил…
— Жениться не собираешься?
— Все раздумываю.
— Женись, потом одному будет скучно.
— Где Ролис?
— В спортивном лагере. Он в волейбол играет.
— А как школа?
— Это сборная республики, у них там на месте учатся. Насчет учебы я не беспокоюсь, за прошлую четверть в табеле были только две четверки.
Вильям развязал сверток и развернул шубу. Когда Беата вышла из ванной комнаты, он уже держал шубу за плечики.
— Примерь!
— Ты с ума сошел! — В глазах Беаты заблестело неподдельное изумление и неподдельная радость.
— За хорошее воспитание сына!
Беата в шубе покрутилась перед маленьким зеркальцем в прихожей, потом все же побежала в спальню к большому зеркалу. Радость сменил восторг.
— Такой дорогой подарок я от тебя принять не могу, — донеслось из спальни.
— Это не подарок, это вознаграждение…
Какой встречи он ждал? Ответить на этот вопрос он не мог. По дороге сюда он знал одно — на порог-то его пустят, ведь он шел к своему сыну. Хотя Беата ревниво оберегала любовь сына, она не могла запретить встретиться с Ролисом. И пока отец и сын
Но как она все еще хороша! Она надела джемпер малинового цвета, который облегал фигуру и подчеркивал белизну ее бархатистой кожи. Никогда ни одна женщина не нравилась ему так, как Беата, ни одну он не желал так, как Беату. Он хотел встать, схватить ее и целовать. Целовать, целовать, целовать, целовать! Он почти было поддался этому искушению, но сработали тормоза разума. Если он хочет вернуть Беату, он должен быть дипломатом. Он должен быть стратегом, а не тактиком. И теперь он полностью убедился, что хочет вернуть жену, ее благожелательное поведение внушало надежду. Никакая другая женщина на всем белом свете ему не нужна, никакая другая, только Беата. А он-то, наивный, порой думал, что эту пустоту, которая бывает в сердце каждого одиночки, сможет заполнить Ирена. Какие смешные аргументы — Ирена молода, Ирена красива, Ирена всем нравится… Но Ирена, к сожалению, всего лишь Ирена, она не Беата и не может быть ею. Ему нужна Беата, только Беата… Бог с ним, с Цауной, пусть он берет эту мелочную хитрую девчонку и идет на все четыре стороны! Пусть избавит его от этой покорной пискли! Надо сказать ему прямо — забирай и ступай! Лучше быть одному и бороться за Беату. За Беату! По правде говоря, он Ирену презирает. Да, это точно! Презирает!
— Я никого не ждала, — Беата торопливо накрывала стол. Как же он раньше не замечал, насколько грациозно и ловко она это делает! Она сказала «Я не ждала…» Разве с этим Лианом у нее все кончилось?
— На именины всегда кто-нибудь да придет… — сказал Вильям.
— У нас гостей почти не бывает, — ответила довольно грустно Беата. — Когда мы с тобой развелись, и здесь стал жить Лиан, наши общие знакомые исчезли как по мановению волшебной палочки… Их сменили коллеги Лиана… Это другие люди… За столом всегда сидели две разные компании, и каждая веселилась сама по себе… И тогда наши старые знакомые исчезли и стали поздравлять только по телефону. Коллеги Лиана говорят обычно только о работе, поэтому наши, наверно, их сочли заносчивыми, хотя они совсем не такие. А нашим было неудобно со своими песнями и танцами… Я и правда очень рада, что ты сегодня пришел…
Вильям посмотрел на бутылку коньяка. Он сам принес ее. Она стояла на середине стола. Что произойдет, если он выпьет? Скорее всего — ничего. Прошло достаточно много времени. Конечно, каждый организм реагирует по-своему… Нет, ничего особенного не может случиться. Подливка начал пить уже через два месяца.
Вильям откупорил бутылку.
— Тебе разве можно? — заволновалась Беата.
«О чем она беспокоится? О моем здоровье или о том, что я могу здесь умереть!»
— Почему бы и нет?
— После первой рюмки, говорят, уже не могут остановиться.
— Почему ты думаешь, что эта у меня первая?
— Но ведь ты не пьешь?
— Выпиваю, но очень мало и очень редко.
— Лучше все же воздержаться!
— Все зависит от твердости характера.
Зачем я ломаюсь, как мальчишка? Дурак! Но отступать мне некуда, по крайней мере, пригубить надо.
Вильям, словно смакуя, отпил крошечный глоток и замер, приготовившись к тому, что в животе начнутся рези или его вырвет. Он думал, что придется бежать в туалет, но ничего не произошло, во рту остался прекрасный аромат коньяка.