Антология советского детектива-46. Компиляция. Книги 1-14

Адамов Аркадий Григорьевич

— В гостиницу он, конечно, не сунется, — убежденно заметил Игорь. — Там паспорт надо на прописку сдавать. Его в милицию понесут.

Цветков утвердительно кивнул.

— Ясное дело, не сунется. А культурных знакомств у этого волка в Москве, конечно, нет. Где ж он ночует? Вопрос.

— Мало ли! — ответил Виталий. — Комнату снял.

— Э, нет, — Цветков усмехнулся. — Нынче народ в Москве стал осторожнее. Первому встречному никто комнату не сдаст.

Но

Виталий не сдавался.

— А он в дороге с кем-нибудь познакомился. Наконец, роман завел. Он же вон какой общительный!

— Не думаю, — снова не согласился Цветков. — В квартире соседи — глаза, уши, любопытство. А он беглый. Скорей, милый, другое. — Цветков секунду помедлил и продолжал уже задумчиво, словно советуясь с самим собой: — Может он, к примеру, поднаврать, сунуть рубль-другой и на вокзале, в комнате для транзитных пассажиров, ночевать, а? Там никаких паспортов сдавать не надо и обстановка вполне культурная.

— На таком людном вокзале, как Киевский? — с сомнением спросил Виталий.

Игорь вдруг встрепенулся.

— Граждане, братцы! Именно на таком людном! Он же хитер, как лиса! И еще Киевский. Он же дальше всех вокзалов от Казанского, на который он приехал. Это и психологически оправдано.

— Будет тебе такая лиса жить на вокзале, — упрямо возразил Виталий. — Сам же сказал, что ему там появляться даже опасно.

— Появляться, чтобы совершить преступление, опасно. А чтобы скрыться среди сотен самых разных людей — это уже, старик, совсем другое дело. Именно лиса так и поступит.

— А знаете что, милые? — неожиданно сказал Цветков. — Есть предложение. Сейчас… — он взглянул на часы, — двадцать три часа. Самое время. Проедемся-ка туда, а?

— Верно! — с энтузиазмом подхватил Откаленко.

После событий последних дней он ловил себя на мысли, что стал верить в Цветкова, как в бога, и даже порой стеснялся этого безоговорочного чувства.

— Что ж, съездим, — без всякого энтузиазма согласился Лосев. — Чего в жизни не бывает…

Когда шли через площадь к вокзалу, у Виталия мелькнула мысль: «А вдруг возьмем?» Он даже не заметил, как от волнения у него прошла голова, только слабость напоминала о болезни, да и то когда он вдруг начинал прислушиваться к себе.

Видимо, волновались и его спутники, потому что, когда подходили к вокзалу, все трое уже почти бежали.

В комнату на третьем этаже, где рядами стояли кровати, зашел один Откаленко, зашел позевывая, устало и не спеша огляделся, словно ища свободную кровать.

На некоторых постелях уже спали — кто, укрывшись с головой одеялом, кто, наоборот, откинув его, кто еще иначе, но все по-разному. «Как живут, так и спят», — почему-то подумал Игорь. На нескольких кроватях люди еще только раздевались, складывая вещи на стул возле себя. Одна или две кровати оставались незанятыми.

Игорь обратил внимание на сложенную

возле постелей одежду. Серые костюмы были только у двоих из спящих, но рубашки у одного — белая, у другого — черная. Больше Игорь вообще ничего достойного внимания не заметил в этой большой, сонной комнате.

Он потянулся, потом, словно вспомнив что-то, не спеша направился к двери.

В это время Цветков и Лосев разговаривали в соседней комнате с дежурной, маленькой пожилой женщиной в синем халате.

— Земляка вот разыскиваем, — озабоченно говорил ей Цветков. — Такой высокий, плотный парень, а лицо узкое такое, и лысоватый даже.

— А одет он в серый костюм, серые ботинки и рубашка синяя. Может, видели? — поспешно добавил Виталий, окончательно заразившись азартом поиска.

Дежурная передернула худыми плечами и равнодушно проворчала:

— Нешто всех запомнишь? Тыщи их у меня проходят.

— А сейчас такой не спит у вас? — спросил Цветков. — Очень он нам нужен, мамаша.

— Вот и ищите, раз нужен. Мне-то что…

Виталий начинал терять терпение. Он готов был уже вынуть удостоверение и поговорить с этой неприветливой, грубоватой женщиной по-иному, строго и официально. Его сдерживало только присутствие Цветкова. А тот словно и не замечал ее неприязни.

— Неужто, мамаша, тебе не приходилось никого из близких разыскивать? — не то укоризненно, не то сочувственно спросил он. — И к людям за помощью никогда не обращалась?

Неожиданно морщинистое, со впалыми щеками лицо женщины дрогнуло, и она со скрытой болью, отрывисто сказала:

— Не приходилось. Война всех прибрала. Об мужике моем похоронная сама меня нашла. А вот от сына-лейтенанта холмик на Орловщине, правда, разыскала. Кажинный год езжу прибирать его.

— Тоже небось люди помогли холмик-то найти, — вздохнул Цветков.

Виталий уловил в его словах такое искреннее участие, что невольно подумал: «Удивительно он сердечный человек все-таки!» — и неожиданно сам почувствовал симпатию к этой маленькой, столько горя вынесшей женщине.

— Без добрых людей свет не стоит, — ответила та и, помедлив, добавила: — Вспоминаю я того, как вы говорите. Ночевал тую ночь.

— А потом? — вырвалось у Виталия.

— Потом ушел. Рубль лишний сунул. Все шутки шутил, балабон.

— Куда же он ушел? — продолжал нетерпеливо допытываться Виталий.

— Будто знакомого какого встретил.

— Это, выходит, вчера вечером было?

— Ага. Поздно так пришел, думала, спать будет.

— Зачем же он пришел тогда?

Женщина усмехнулась.

— Переодеваться. Вещи из камеры принес. Два чемодана.

Она пытливо оглядела своих собеседников и деланно-безразличным тоном добавила:

— Страсть как спешил! Записочку одну обронил, так я его и догнать не успела.

— Где же она? — поспешно спросил Виталий.