Антология советского детектива-46. Компиляция. Книги 1-14
Шрифт:
— Пошли.
— А девочки?
— Их не будет.
Они вошли в купе, и Марина положила руки ему на плечи. Ее губы и глаза были совсем рядом, от мягких волос пахло мылом и аптекой. Сергей крепко прижал ее к себе, ища ее губы. Тело Марины стало мягким и податливым... А поезд мчался сквозь ночь, и колеса стучали: «В Баку, в Баку, в Баку...»
МОСКВА. Последняя неделя января
«УББ НКВД БССР МУР ОБЕ ДАНИЛОВУ
СРОЧНО
ЗАПИСКА ПО ВЧ
Согласно полученным от вас
НКВД БССР УББ Клугман».
Данилов
Утром к нему пришел следователь прокуратуры Чернышов. Он долго снимал в углу кабинета фетровые боты, в миру именуемые «прощай, молодость», разматывал бесконечный шарф, стаскивал тяжелое пальто довоенной «постройки» с меховыми отворотами. Оно, это пальто, и ввело в соблазн двух грабителей «штопорил», встретивших Степана Федоровича в прошлом году в темном Косом переулке. Старичок в богатой шубе, а она в темноте вполне за такую сходила, был добычей удачливой и легкой. Боярская шуба предполагала, кроме всего, наличие золотых часов, денег и хорошего портсигара. Угрожая ножами, они подступили к старичку со стандартным предложением: «Раздевайся». Каково же было их изумление, когда этот гриб мухомор, выдернув из кармана наган, прострелил одному из них руку и через некоторое время доставил обоих в отделение милиции.
Данилов, случайно оказавшийся там на следующий день по своим делам, не мог без смеха читать показания арестованных. Настолько огорошены были они всем происшедшим.
Наконец Степан Федорович освободился от «формы одежды зимней», как он сам называл все это, и сел к столу.
— Ну-с, уважаемый товарищ Данилов, — Чернышов протер чистым платочком стекла очков, — начнем наши игры.
— Вам сдавать, Степан Федорович, — улыбнулся Данилов.
— Тогда ознакомьтесь, я тут для ваших сотрудников набросал план оперативно-следственных мероприятий. — Он положил на стол несколько отпечатанных на машинке страниц.
Данилов быстро пробежал их глазами.
— В основном по этому плану нами все сделано.
— А где акты экспертизы на деньги и золото, изъятые у Судина?
— Запросили. Пока ответа нет.
— Что слышно из Баку?
— Белов звонил утром, знакомится с материалами на Валиеву.
— Тэк-с. — Чернышов хитро поглядел на него. — Что Алтунин — Чистяков?
— Устанавливаем подлинность найденных документов.
— А Кузыма?
— Вот. — Данилов протянул ему вчеграмму.
Чернышов водрузил очки и начал медленно читать.
— Не нравится мне это, — тяжело вздохнул он.
— Что именно?
— Бумажка эта.
— Почему?
— Уводит она нас от сути дела.
— Так, Степан же Федорович, дело простое, как ананас. Вы закрываете материалы по убийству Судина, а мы дальше разрабатываем Бурковского Кузыму.
— Оно так, милейший Иван Александрович,
— Наше дело служивое. Держать и не пущать.
— Ну-с, это все лирика, а я хотел бы допросить Бурковского — Кузыму. Вы с ним общались?
— Пока нет, до сегодняшнего дня врачи не разрешали.
— Так и приступим, благословясь. Зовите его из узилища.
Данилов поднял трубку.
— КПЗ. Данилов. Там за ОББ арестованный Кузыма в седьмой. Ко мне в кабинет на допрос.
Иван Александрович вышел из-за стола, показал рукой на свое место Чернышову: мол, прошу, теперь вы здесь хозяин. Степан Федорович сел на стул Данилова, поправил очки, разложил бланки протокола. Начал заполнять их.
«Протокол допроса.
Я, следователь райпрокуратуры Чернышов С.Ф., в 11 часов 15 минут в помещении Московского уголовного розыска допросил в качестве обвиняемого гр. Бурковского Степана Казимировича».
— Так. — Чернышов положил ручку, прислушался.
В коридоре слышался гулкий стук сапог конвойного милиционера и шаркающие шаги задержанного.
— Вроде ведут. — Данилов сел у стола. Он расположился так, чтобы одинаково хорошо видеть Чернышова и арестованного. Дверь распахнулась, и старший конвоя доложил:
— Задержанный гражданин Кузыма на допрос доставлен.
— Заводи, — приказал Чернышов.
— Только он буйный, товарищ подполковник, — предупредил конвоир, — наручники снимать?
— Как, Степан Федорович? — вопросительно посмотрел Данилов на следователя.
— Снимай, — махнул рукой Чернышов, — сдюжим как-нибудь.
— Вам видней. — Сержант скрылся за дверью.
Кузыма — Бурковский сидел на стуле, потирая запястья, натертые «браслетами». Выглядел он плохо. Небритое отечное лицо, потухшие, ко всему безразличные глаза, свалявшиеся волосы торчали в разные стороны.
«Странное лицо, — подумал Данилов, — как у злого гнома из сказок Перро. — Он даже вспомнил эту картинку, виденную давным-давно в детстве и потрясшую еще тогда его до глубины души. — Точь-в-точь злой гном».
— Я следователь райпрокуратуры Чернышов, — начал Степан Федорович стандартную фразу, — веду ваше дело. Вы обвиняетесь по статьям 136 и 182 УК РСФСР. Вам разъяснить значение данных параграфов Уголовного кодекса?
Задержанный посмотрел на него так, будто решил прочитать что-то очень интересное, написанное на аккуратном бостоновом пиджаке следователя, потом перевел глаза на Данилова.
— Мент, сука, мусор, — его взгляд ожил, — марафету дай! Слышишь! Дай марафету! Не то ничего не скажу. Понял?
— Тихо, Бурковский, тихо, — Данилов встал, — наркотиков вы не получите...
— Дай... Гад... Марафету... А-а-а!
Задержанный вскочил и бросился на Чернышова. Секундой раньше Данилов перехватил его тонкое запястье и, заворачивая руку, поразился силе этого человека.
В комнату ворвались конвоиры. Снова надели наручники на Бурковского.
— Маленький, а здоровый, — покачал головой, отдуваясь, сержант, — я же вас предупреждал. — Он неодобрительно посмотрел на следователя.