Антология советского детектива-46. Компиляция. Книги 1-14
Шрифт:
«Старшина» встал, подошел к окну.
— Весна, начальник, — хрипло выдавил он. — В лесу скоро лист пойдет, сок березовый...
Иван Александрович молчал.
— Ну ладно, полковник, вызывай конвой, пойду в свой терем.
— Слушай, — Данилов подошел к нему, стал рядом, — помоги нам со Стефанчуком...
— Нет, начальник, я все сказал, а помогать не буду. Прощения от державы все равно не заслужу. Не проси.
Когда «старшину» увели, Иван Александрович вновь сел за стол и начал читать показания. Всю ночь говорил он с этим человеком, подошедшим к последней черте.
Мишка Костров
Он сидел в кабинете, тесно заставленном столами, и обучал Сережу Белова играть в очко.
— Ты, Белов, — поучительно говорил Мишка, словно кот щуря нагловатые глаза, — к этому делу никакой склонности не имеешь. Не дай бог в тюрьму попадешь, играть не садись. Ну смотри.
Мишка бросал карты, и у него на руках опять был туз с десяткой.
Сергей непонимающе глядел на Мишку, потом на хохочущего Никитина.
— Может, в банчок по маленькой, а? — повернулся к Никитину Мишка.
— Нет уж. С тобой пусть придурки играют. Я лично пас. — Никитин встал, подтянул голенища начищенных сапог. — Ну что начальство-то там? Пойду выясню. Может, дадут хоть полдня отдохнуть?
— Как же, — усмехнулся Белов, — дождешься.
— А я все же узнаю.
Никитин вышел, Мишка собрал карты, сунул их в полевую сумку. Опять жизнь, сделав непонятный зигзаг, вернула его к тому, с чего он начинал в сорок первом. Только нет. Шалишь, другой он, младший лейтенант Костров. Совсем другой. Только что же делать ему придется в этом распрекрасном городе? Блатных он местных не знает, да и они его тоже. Но ведь зачем-то он нужен Данилову и Серебровскому? Только зачем?
Но все-таки хорошо, что жизнь опять свела его с этими людьми. В их жизни было то главное, что всегда импонировало Кострову, — риск. Он не видел для себя занятия, в котором бы отсутствовал элемент опасности. Все профессии на земле он делил на мужские и прочие. К одной из мужских он причислял работу в милиции. Он уже для себя решил твердо и окончательно: окончится война, пойду в угрозыск. А тут желанная возможность сама плыла в руки.
— Сережа, — Мишка присел рядом с Беловым, — ты меня введи в курс дела.
Сергей поднял на Кострова отсутствующие глаза.
— Что? — спросил он.
— В чем дело-то? Зачем вы сюда приехали?
— Бандитов ловить.
— Это я понимаю, ты мне суть объясни.
— Ты, Миша, у Данилова спроси, — твердо ответил Белов, — он тебе, я думаю, все и объяснит.
— Значит, не доверяешь, — Мишка зло ощерился, — как в банду лезть, так Мишка, а как...
— Погоди, дождись Данилова, — так же вежливо, но твердо ответил Сергей.
Мишка посмотрел на него и отметил, что парень-то явно не в себе.
— Слушай, ты, часом, не влюбился? — спросил Мишка и увидел, как лицо Белова пошло красными пятнами.
— Точно, — зловеще ахнул Костров, — влип. Ну,
— Каких? — удивленно спросил Белов.
— «Каких», — передразнил его Мишка, — он еще спрашивает! Да ты знаешь, что такое баба, а? Бабы, они...
Мишка не успел объяснить Белову, что такое бабы. Дверь отворилась, и вошел Серебровский.
— Ты здесь, Костров? Это хорошо. Пошли со мной.
Серебровский, Никитин, Костров и другие
В двух километрах от хутора Стефанчука дорога больше походила на болото. Серебровский представил себе рев двигателей и пронзительный треск шестеренок коробки передач и понял, что добраться до хутора на машинах скрытно просто невозможно.
Он вылез из кабины, еще раз с сожалением поглядел на асфальтово блестящую под солнцем грязь и скомандовал:
— Слезай!
Автоматчики, привычно прыгая через борт полуторки, строились вдоль кювета, из «газика» вылезли оперативники.
— Кононов!
К Серебровскому, скользя по глине обочины, подбежал командир взвода автоматчиков.
— Дальше идешь без машин. Все помнишь?
— Так точно, товарищ полковник.
— Оставь нам пулеметный расчет и двигай.
— Есть.
Автоматчики тремя маленькими колоннами ушли в лес.
Серебровский посмотрел на часы. Через тридцать минут, ну пусть через сорок автоматчики окружат хутор. Тогда и начнется их работа. Он посмотрел на куривших у машины оперативников. Посмотрел внимательно, стараясь различить хоть малейшую тень беспокойства на их лицах. Но так ничего и не увидел. Лица у офицеров были будничные, как у людей перед привычной и уже надоевшей работой.
Над лесом, дорогой, полем висело яркое апрельское солнце. От земли шел пьяноватый резкий дух. Из леса пахло сырой землей и талым снегом. Весна была спорой и ранней. Солнце припекало спину, и хотелось постелить на землю брезент, лечь лицом к солнцу и, закрыв глаза, ощутить на лице доброе и ласковое тепло.
Серебровский взглянул на часы. Время тянулось нестерпимо медленно. Он подошел к машине, сел на подножку, закрыл глаза и подставил лицо солнцу. И сразу всего его наполнило чувство покоя. Легкий ветерок, пахнущий свежестью, прилетел из леса, оставляя на губах горьковатый привкус смолы и березового сока. Мысли Серебровского сразу стали спокойными и размеренными. Все нынешнее ушло куда-то, и подступили воспоминания. В них жили люди, которых любил он, Сергей Серебровский, и которые платили ему тем же. Постепенно ушли куда-то голоса товарищей, смолкли щебетание птиц и шум леса. Серебровский задремал.
— Товарищ полковник, — сквозь сон прорвался голос Никитина, — товарищ полковник.
Серебровский открыл глаза и сразу никак не мог сообразить, где он находится. Так не вязался этот солнечный, чистый, прекрасный мир с тем, чем он занимался этим утром.
— Связной от командира взвода.
— Товарищ полковник, — к машине подошел сержант, — лейтенант Кононов приказал передать: все в порядке.
— Люди в доме есть?
— Так точно.
— Пойдешь с нами. — Серебровский повернулся к оперативникам: — Тронулись.