Антология советского детектива-46. Компиляция. Книги 1-14
Шрифт:
«Зачем же я глупостями занимаюсь, — подумал капитан, — пойду в розыск, они наверняка знают, сколько в городе велосипедов».
Он уже совсем собрался повернуть к райотделу, как увидел след. Отчетливый, замечательный след с цифрой девять, выдавленной в грязи улицы. Он пошел по следу, еще не веря в удачу, добрался до площади и потерял его. Здесь узкую полоску протектора затоптали чьи-то сапоги и ботинки, разбили шины полуторок.
Токмакову даже холодно стало. Он закрутился по площади, но следа не было. Так он дошел до здания почты и увидел прислоненный к крыльцу
Токмаков переложил пистолет из кобуры в карман и, отойдя в сторону, встал, прислонившись спиной к дереву.
Минуты тянулись медленно, и ему снова стало невыносимо жарко. Так он стоял и ждал, засунув руки в карманы галифе, перекатывая зубами сорванную веточку. Из здания почты выходили люди. Один, второй, третий... Токмакову хотелось пить, и он сильнее сжал во рту веточку, выдавливая горьковатый сок.
Почтальон в черной форменной тужурке с синими петлицами вышел из дверей, поправляя на плече тяжелую сумку. Он постоял немного, потом медленно пошел в сторону площади. Опять не тот. Токмаков вынул из кармана руки, вытер вспотевшие ладони. Во рту стояла сухая хинная горечь.
«А что, если зайти на почту, там наверняка есть бачок с водой...»
Почтальон возвращался. Он подошел к крыльцу, повесил сумку на руль велосипеда, достал из нее ключ и наклонился к замку. Когда он разогнулся, то увидел рядом молодого парня в синей гимнастерке с серебряными погонами. Он стоял совсем рядом, покачиваясь с каблука на носок, глубоко засунув руки в карманы.
— Хорошая машина, — сказал Токмаков.
— Ничего, не жалуюсь. — Голос у почтальона оказался неожиданно писклявым для его крупного тела.
— Уж больно она мне нравится, — улыбнулся Токмаков.
— Мне тоже. — Почтальон еще раз оглядел офицера всего: козырек фуражки, низко надвинутый на глаза, расстегнутый ворот гимнастерки, облепившей крепкое, готовое к броску тело, и потянулся к сумке.
— Вот это лишнее, стой тихо. — Токмаков резко выдернул из кармана руку с пистолетом. — Тихо, я сказал. Давай к райотделу. Дернешься — убью.
Данилов
— А если они поедут другой дорогой? — спросил Данилов. — Тогда как?
— Другой дороги для них нет. Только эта. — Начальник райугрозыска лежал на траве, положив тяжелые руки на кожух МГ. — Вы не бойтесь, товарищ полковник, они выйдут именно сюда.
— Откуда знаешь?
— Ко мне утром сведения поступили, что банда базируется где-то в районе старых схронов, а дорога туда одна. Эта дорога. Другой нет.
И словно в подтверждение его слов вдалеке застучали колеса телег.
— Ну что я вам говорил, — начальник розыска глубже утопил сошники пулемета, повел стволом, — самое место.
Данилов чуть приподнял фуражку, подал сигнал.
Через
— Ну, — прошептал он, — давай.
Пулемет ударил длинно и глухо. И сразу же две лошади, запряженные в бричку, упали. Одна телега перевернулась, мешки с зерном посыпались на поляну.
Бандиты ответили нестройными очередями из автоматов. Но снова пророкотал пулемет, звонко застучали автоматы оперативников. Бандиты заметались, но, потеряв двоих, поняли, что окружены. Тогда они начали сбрасывать мешки.
— Бросай оружие, выходи по одному! — крикнул, приподнявшись на локти, Данилов.
— Получи, сука!
Пули прошли совсем рядом, опалили волосы.
— Они там как в доте. Пока мы эти мешки расшибем, дня два пройдет, сказал начальник угрозыска, — они не сдадутся.
— Ладно. — Данилов достал гранаты, связал их ремнем и пополз к дороге.
— Вы куда, вернитесь!
Он слышал, как пули противно визжали над его головой, но он полз, и с каждым движением тело становилось все более послушным и гибким. Пора. Он поднял голову, прикинул расстояние и с силой метнул связку. Тяжелая волна придавила его к земле, но он тут же вскочил и бросился к разбросанным взрывом мешкам. С другой стороны бежали ребята его группы.
На дороге, полузасыпанные пшеницей, лежали шесть трупов.
— Погрузите их, — приказал Данилов, — и отправьте в город.
Он подобрал фуражку и пошел к машине. В лесу было тихо, и пороховая гарь клубилась синевой в лучах солнца. На поляне звонко и жалобно заржала раненая лошадь. Потом щелкнул одиночный выстрел, и вдруг, как никогда раньше, Данилову очень захотелось жить.
Данилов и почтальон
— Пока у нас есть только косвенные улики против него, — Данилов взял документы арестованного, медленно полистал, — только косвенные, а это все равно, что нет ничего.
— Товарищ полковник, — засмеялся начальник райотдела, — а пистолет в сумке?
— Всегда может отпереться. Нашел на дороге, не успел сдать.
— Да что вы, Иван Александрович? Год-то у нас какой? Война. Сорок пятый. Так что ж, мы с ним церемониться будем?!
— Социалистическая законность...
— Я знаю, — зло сказал начальник, — все знаю я и о законности, и о презумпции невиновности. Только вы видели, как они наших в сарае хотели сжечь? Видели! Так и мы должны. Кровь за кровь.
— Ну ты, Борис Станиславович, уже не в партизанском отряде.
— Это точно, тогда дело другое было. Но не об этом разговор. Вас прислали нам в помощь ликвидировать банду. Вы его и «расколите» вашими методами.
— Попробую.
Капитан угрюмо посмотрел в спину выходящему Данилову.
Задержанный сидел у стены. Кисти рук, слишком маленькие для мужчины, были туго перетянуты веревкой...
— Развяжите, — скомандовал Иван Александрович, и уже задержанному: — Садитесь к столу. Вы ведь почтальон, правильно?