Антология советской фантастики - 2
Шрифт:
— Контур четырнадцатый. Частота восемьдесят пять герц! Возбуждение гнева! — крикнул кто-то, и смех стал еще более гомерическим.
Тогда я уселся на свою койку и стал ждать, пока они успокоятся.
Первым пришел в себя мой сосед справа. Он подошел ко мне, сел рядом и посмотрел мне прямо в глаза.
— Значит, ты действительно ничего не знаешь?
— Честное слово, ничего не знаю. И ни слова не понимаю из того, что вы говорите.
— Честное слово?
— Честное слово.
— Ну ладно. Мы тебе верим, хотя это очень
— Да, Дейнис, встань и расскажи ему. Пусть и он, как мы, будет счастливым.
— Счастливым? — удивился я. — Разве вы счастливы?
— Конечно, конечно! — закричали все. — Ведь мы постигли самих себя. Самое высокое наслаждение человека в том, что он познает самого себя.
— А разве до этого вы не знали самих себя? — удивился я.
— Только те, кто знаком с нейрокибернетикой, только те знают себя.
— Слава нашему учителю! — крикнул кто-то.
— Слава нашему учителю! — автоматически повторили все.
Ко мне подошел тот, которого называли Дейнисом. Он уселся на койке напротив меня и глухим, усталым голосом спросил:
— Какое образование ты имеешь?
— Я профессор физики.
— Знаешь ли ты биологию?
— Очень поверхностно.
— Психологию?
— Еще хуже.
— Нейропсихологию?
— Не знаю совсем.
— Кибернетику?
— Смутно.
— Нейрокибернетику и общую теорию биологического регулирования?
— Ни малейшего представления.
В комнате послышался возглас удивления.
— Плохо, — глухо промычал Дейнис. — Он не поймет.
— Да рассказывайте же! Я постараюсь понять.
— Он поймет после первых двадцати сеансов генератора! — воскликнул кто-то.
— Я понял после пяти! — крикнул другой.
— Еще лучше, если он два раза побудет между стенками.
— Все равно, Дейнис, рассказывайте, — настаивал я. Мне почему-то становилось жутко.
— Итак, новичок, понимаешь ли ты, что такое жизнь?
Я долго сидел молча, глядя на Дейниса.
— Жизнь — это очень сложное явление природы, — наконец произнес я.
Кто-то громко хихикнул. За ним хихикнул еще один. Затем еще и еще. Все обитатели палаты смотрели на меня, как на человека, сказавшего непристойную глупость. Один Дейнис смотрел на меня укоризненно и покачивал головой.
— Плохи твои дела. Тебе придется многому учиться, — сказал он.
— Если я сказал неправильно, то объясни.
— Объясни ему, Дейнис, объясни! — закричали со всех сторон.
— Хорошо. Слушай. Жизнь — это непрерывная циркуляция кодированных электрохимических возбуждений по нейронам твоего организма.
Я задумался. Циркуляция возбуждений по нейронам. Где-то когда-то я слышал нечто подобное.
— Дальше, Дейнис, дальше.
— Все твои ощущения, которые составляют сущность твоего духовного «я», это электрохимические импульсы, двигающиеся от рецепторов в высшие регуляторы головного мозга и после обработки возвращающиеся к эффекторам.
— Ну? Объясняй дальше.
— Всякое ощущение внешнего мира передается по нервным волокнам в мозг. Одно ощущение отличается от другого формой кода и его частотой, а также скоростью распространения. Эти три параметра определяют качество, интенсивность и время действия ощущения. Понял?
— Допустим.
— Следовательно, жизнь — это и есть движение закодированной информации по твоим нервам. Ни больше, ни меньше. Мышление есть не что иное, как циркуляция частотно-модулированной информации по нейронным петлям в центральных областях нервной системы, в мозгу.
— Я этого не понимаю.
— Мозг состоит примерно из десяти тысяч нейронов, являющихся аналогами электрических реле. Они соединены в группы и кольца волокнами, называемыми аксонами. По аксонам возбуждения передаются от одного нейрона к другому, от одной группы нейронов к другой. Блуждание возбуждений по нейронам и есть мысль.
Мне стало еще более страшно.
— Он ничего не поймет до тех пор, пока не побывает под генератором или между стенками! — закричали вокруг.
— Хорошо, допустим, ты прав. Что из этого следует? — спросил я Дейниса.
— А то, что жизнь можно делать какой угодно. При помощи импульсных генераторов, которые возбуждают нужные коды в нейронных петлях. Это имеет огромное практическое значение.
— Объясни какое, — прошептал я, чувствуя, что сейчас я узнаю нечто такое, что откроет мне существо деятельности фирмы Крафтштудта.
— Лучше всего это объяснить на примере стимуляции математической деятельности, В настоящее время в отсталых странах создают так называемые электронные счетно-решающие машины. Количество триггеров, или реле, из которых такие машины составляются, не превышает пяти-десяти тысяч. Математические разделы мозга человека содержат около миллиарда таких триггеров. Никогда и никто не сможет построить машину с таким количеством триггеров.
— Ну и что же?
— А то, что значительно выгоднее использовать для решения математических задач аппарат, который создан самой природой и который лежит вот здесь, — Дейнис. провел рукой по надбровным дугам, — чем строить жалкие дорогостоящие машины.
— Но машины работают быстрее! — воскликнул я. — Нейрон, насколько я знаю, может быть возбужден не более двухсот раз в секунду, а электронный триггер миллионы раз в секунду. Поэтому быстродействующие машины выгоднее.
Вся палата снова грохнула от смеха. Один Дейнис оставался серьезным.
— Это не так. Нейроны можно тоже заставить возбуждаться с любой частотой, если подводить к ним с достаточно высокой частотой возбуждение. Это можно делать при помощи электростатического генератора, работающего в импульсном режиме. Если мозг поместить в поле излучения такого генератора, его можно заставить работать как угодно быстро.