Антология суицидологии. Основные статьи зарубежных ученых. 1912–1993
Шрифт:
Примечательным является тот факт, что в отличие от депрессивного больного компульсивный невротик никогда не предпринимает суицидальных попыток, он производит впечатление обладающего иммунитетом против риска самоубийства в еще большей степени, чем пациент, страдающий истерией.
И мы, конечно, понимаем, что именно сохранение объекта служит гарантией безопасности «Я».
Критическая оценка всех этих взглядов возможна только на основе изучения клинического материала. Имеется настоятельная потребность в разборе большого числа примеров, подтверждающих, что сильная враждебность имеет место в случаях депрессивных психозов и что она специфическим образом направляется пациентами против самих себя.
РАЗБОР КЛИНИЧЕСКИХ СЛУЧАЕВ
Случай 1. Женщина 28 лет, потерявшая мать в возрасте 13 лет и необычайно преданная своему отцу,
Однажды незадолго до прихода отца с работы она решила «со всем этим покончить»; желая выглядеть как можно лучше, она надела самое красивое кимоно из шелка и парчи и лучшие домашние туфли, у нее было вполне определенное желание, чтобы ее мертвое тело порадовало отцовский взгляд. Затем она включила осветительную газовую горелку. Вскоре после того, как она потеряла сознание, ее обнаружил отец и отвез в больницу. После выздоровления от последствий легкого отравления газом ее перевели для дальнейшего лечения в психиатрическую лечебницу, где ей был поставлен диагноз хронического депрессивного невроза.
Случай 2. Женщина 30 с лишним лет, мать троих детей, некоторое время страдала упадком настроения. В течение нескольких месяцев она становилась все более напряженной, тревожной и беспокойной. Жаловалась на бессонницу и странные ощущения в запястьях. Наконец, она решилась на самоубийство, нанесла себе глубокие порезы в области запястий, потеряла много крови, однако была привезена в больницу и спасена от смерти. Скоро раны зажили, но эмоциональные нарушения сохранялись и были весьма серьезными. Пациентка рыдала, стонала, металась по палате и очень мало спала по ночам. При этом она говорила о глубокой любви к мужу и детям, особенно к мужу. Их дом находился далеко от больницы, на западе США. Однажды, воспользовавшись минутным ослаблением бдительности дежурной медицинской сестры, она быстрым импульсивным движением забаррикадировала дверь палаты комодом, разбила окно и стеклом порезала себе горло. И на этот раз благодаря немедленно оказанной медицинской помощи она не умерла. Прошло несколько месяцев; пациентка, несмотря на остаточную напряженность и раздражительность, стала более общительной и начала интересоваться окружающими предметами, читать книги и даже улыбаться. Однажды ей удалось спрятать кусок стекла.
Обычным, веселым тоном она попросила медицинскую сестру принести стакан воды. И пока та ходила выполнять ее просьбу, нанесла себе глубокую рану на правой стороне шеи. Несколько минут спустя ее нашли почти обескровленной, синюшной и задыхающейся. Как только ее состояние после оказания медицинской помощи улучшилось, она принялась бороться с персоналом, проявляя удивительную напористость и требуя позволить ей умереть. Тем не менее она выздоровела и долго посещала сеансы психоаналитика, пока побуждение к самоубийству не уменьшилось, а затем, по-видимому, и вовсе исчезло.
Случай 3. Женщина 48 лет многие годы проявляла нервозность, напряженность и неудовлетворенность. Она всегда боялась беременности, была сексуально фригидной, и ее семейная жизнь сложилась неудачно. Со временем у нее развилась невротическая привычка обращаться к разным врачам, причем визиты к ним становились более частыми. Она ходила на осмотр каждый раз, когда подозревала, что забеременела. Эти опасения возникали у нее до, во время и после месячных. Несмотря на принадлежность к католической церкви, пациентка настаивала на использовании противозачаточных средств. Однако принимавшиеся меры ее не удовлетворяли. Потом она стала настаивать на операции выскабливания при отсутствии показаний, а затем на хирургической перевязке маточных труб. Когда ее сделали, она начала опасаться возможной инфекции. Одно время она считала, что больна сифилисом. В ее анамнезе было несколько госпитализаций в больницы общего профиля и в заведения для психически больных. В возрасте 46 лет ей поставили диагноз общей ипохондрии.
В частности, она заявляла, что у нее отсутствует перистальтика, и кишечник «засох». Она часто носила с собой «пирожок», слепленный из песка, утверждая, что это – кусок ее «засохшего» кишечника. Мозг ее якобы также «засох».
У нее была своя теория, объясняющая, почему она недурно выглядела и набирала вес, несмотря на приписываемые болезни. Пациентка часто нервничала и плакала. На протяжении почти двух лет ее состояние и поведение не претерпело существенных перемен. Затем она стала выражать жалобы более требовательным и агрессивным тоном, что ею никто не интересуется, все ее покинули и бросили. Один или два раза она утверждала, что скоро умрет, но никогда не высказывала прямых суицидальных угроз. Однако однажды вечером она неожиданно повесилась.
Случай 4. Врач 36 лет очень боялся прибавления в своей семье из-за увеличения финансовых расходов. Будучи католиком, он в равной мере боялся использования противозачаточных средств, а плодовитость жены углубляла и обостряла этот конфликт. Однажды один из его маленьких сыновей умер от острого заболевания. Он опечалился, но проявил свое бессознательное отношение к случившемуся, когда с его губ случайно сорвались слова: «Ну, что ж, одним ртом меньше!». С этого момента у него развилась типичная суицидальная депрессия. Он пытался повеситься, и его едва удалось спасти. Во время госпитализации он постоянно пытался обмануть бдительность врачей и медицинских сестер и покончить с собой. Длительные терапевтические беседы с лечащим врачом обнаружили у пациента необычайно сильное бессознательное желание смерти его детей, порожденное им глубокое чувство вины, враждебное (вплоть до желания убить) отношение к другим людям, которых он, как ему казалось, любил, а также сильное амбивалентное инцестуозное влечение к родной сестре. Всю переживаемую враждебность, никого по-настоящему не любя, пациент обратил на себя, и глубокое чувство вины добавляло энергии его саморазрушительным побуждениям.
Комментарий
Таким образом, можно сформулировать постулат, что каждый потенциальный самоубийца проявляет клинические признаки сильной бессознательной враждебности, сочетающейся с болезненной неспособностью испытывать любовь к другим людям. Если эти симптомы обнаруживаются у пациента, проявляющего признаки депрессии, опасность самоубийства становится весьма реальной, даже если он совершенно не высказывает суицидальных угроз.
Девушка, описанная в случае 1, пытавшаяся отравиться газом, обследовалась с применением прямого психоаналитического подхода. Удалось выявить удивительный и весьма поучительный факт – оказалось, что она почти совсем была лишена способности любить. Долгое время занимаясь мастурбацией, она была неспособна (а на бессознательном уровне не желала) влюбляться. Она всегда играла роль мальчика и всю жизнь, сколько себя помнила, хотела им стать. Она ненавидела свою мать. Отца (к которому на сознательном уровне она проявляла столь сильную любовь, что это чувство мешало ей привязаться к кому-то или чему-то другому) девушка также бессознательно ненавидела. Она так и не смогла простить ему свое разочарование, вызванное тем, что вначале он отдал предпочтение матери, а после ее смерти обращал внимание на других женщин. Она, видимо, любила его просто потому, что он любил ее, поскольку, как она выразилась, «его любовь была безопасной», то есть служила ей предлогом не любить других и защитой от поисков любви «на стороне». Брат также всегда являлся для нее объектом зависти и ненависти, поскольку был мальчиком, а она – нет, как бы ей этого ни хотелось. Поскольку она играла в жизни мужскую роль (проявляя неосознанные гомосексуальные наклонности), она идентифицировала себя с ненавистным братом и отцом, отношение к которому было весьма амбивалентным. Она отказалась от любви к другим и обратила интенсивную враждебность на себя. Поскольку у пациентки было глубинное чувство вины, а также ненависть к матери, с которой она себя частично идентифицировала и которой уже не было в живых, совершенно ясно, что в этом случае было более чем достаточно предпосылок к серьезным суицидальным тенденциям.
Женщина, трижды предпринимавшая суицидальные попытки (случай 2), также была тщательно обследована. Необычная история ее жизни привела к развитию ряда резко выраженных враждебных импульсов, отчасти направленных на детей, но главным образом – на мужа. Ее брак оказался неудачным. Она стала главой, кормильцем и мозговым центром семьи. Бессознательным мотивом ее замужества было досадить другим, и муж был ниже ее в социальном и интеллектуальном отношении. Она никогда его не любила. Пациентка с детства отличалась мальчишескими чертами характера, будучи властной, независимой и агрессивной. Пристальное изучение ее психического развития в детском, а затем в подростковом возрасте выявило растущую враждебность к мужчинам (вначале проявившуюся в отношении отца и младшего брата). Ее депрессия и суицидальные побуждения были выражением неограниченного садизма, направленного против себя – против Эго, у которого совсем не осталось любви, обращенной к другим.