Антология суицидологии. Основные статьи зарубежных ученых. 1912–1993
Шрифт:
Wahl C. W. (1957). Suicide as a Magical Act // Bulletin of the Menninger Clinic. V. 21. Р. 91–98.
Warburg В. (1938). Suicide, Pregnancy and Rebirth // Psychoanalytic Quarterly. V. 7. Р. 490–506.
Можно предположить, что более глубокое понимание способов и причин самоуничтожения человека принесет немалую практическую пользу. Те объяснения самоубийства, которые ежедневно предлагают нам в пьесах и газетах, кажутся вполне достаточными, что не может не вызывать определенных сомнений. Ведь в реальной жизни не существует ни абсолютной справедливости, ни непреодолимого рока, ни непременного воздаяния за совершенные злодейства. Научное исследование
У нас имеются достаточно веские основания ожидать, что причины этого феномена могут быть лучше поняты через его бессознательные мотивы, то есть с помощью психоанализа. Но до июня 1910 года суицид не относился к темам, широко обсуждаемым психоаналитиками, о нем редко шла речь на их собраниях.
На первый взгляд, самоубийство представляет собой простейшую форму выражения инстинкта, направленного на саморазрушение, который, как мы теперь знаем, противоположен инстинкту жизни. Однако этот вывод не объясняет столь странного положения вещей, что присущий всем людям инстинкт саморазрушения в полной мере реализуется лишь в сравнительно небольшом числе случаев. Кроме того, такой подход не дает ответа на вопрос, до какой степени самоубийство определяется внешними силами и событиями, то есть на вопрос, на который обыденное сознание дает (и признает приемлемыми) абсолютно наивные ответы. Если судить по объяснениям, постоянно приводимым в газетных репортажах, докладах агентств страхования жизни, свидетельствах о смерти и статистических отчетах, то самоубийство является логическим следствием определенных ситуаций, в частности, болезни, упадка духа, финансовых трудностей, унижения, фрустрации и неразделенной любви.
Для психоаналитика наиболее существенно здесь не то, что эти упрощенные объяснения идут вразрез с современной наукой и повседневным опытом, которые вновь и вновь подтверждают ненадежность очевидного, а то, с какой терпеливостью и безропотностью они принимаются. Напротив, люди проявляют стойкий и повышенный интерес к мотивам убийства. Различие между убийством и самоубийством выявится особенно четко, если вспомнить, что в загадочных или детективных историях, издающихся тысячными тиражами, в подавляющем большинстве случаев расследуется именно причина убийства. Профессиональное безразличие к теме самоубийства также достойно внимания. Совершенно очевидно, что ни один таинственный феномен человеческого поведения не был предметом столь малого числа научных исследований.
Концепция саморазрушения как способа бегства от реальности, тяжелой болезни, унижения, бедности и других аналогичных обстоятельств является весьма соблазнительной именно благодаря своей простоте. Однако основная ошибка этой концепции кроется в ее неполноте; она основана на предположении, что вызывающие регрессию силы исходят исключительно извне. С точки зрения аналитической психологии Эго побуждается более интенсивными силами, чем внешняя реальность. Преобладающими факторами, которые определяют поведение, являются внутренние импульсы, мотивы, зарождающиеся в самом индивиде и выражающие его попытку приспособиться к реальности. В истории и в науке можно отыскать неисчислимое множество примеров, свидетельствующих о том, что некоторые люди способны выживать в самых невыносимых обстоятельствах.
Поскольку индивид всегда до некоторой степени сам образует свое окружение, соответственно и человек с суицидальными тенденциями создает себе такие обстоятельства, от которых затем будет убегать, совершая самоубийство. Таким образом, психодинамическое объяснение самоубийства учитывает неосознанное желание человека поставить себя в весьма трудное положение, от которого нельзя избавиться иначе, как совершив самоубийство. Иными словами, если у человека существуют бессознательные побуждения к подобному акту, он приводит приемлемое оправдание само-разрушительного поведения, находя его причину во внешней реальности. Следовательно, бессознательные причины и цели являются более существенными для понимания самоубийства, чем простые и неизбежные внешние реалии.
Эти соображения позволяют нам избежать наивных суждений о самоубийстве как «мужественном» поступке (если оно кажется «оправданным» внешними обстоятельствами) или «иррациональном» и «непонятном» действии (если внешние обстоятельства его не объясняют), а также от признания упрощенных бытовых причин и объяснений этого явления, которые появляются в статистических отчетах и других подобных документах. В психологическом смысле самоубийство представляет собой весьма сложный акт, а вовсе не простое (случайное, изолированное, импульсивное, логичное или, напротив, необъяснимое) явление.
ТРИ СОСТАВЛЯЮЩИЕ СУИЦИДАЛЬНОГО ЖЕЛАНИЯ
Нетрудно обнаружить, что суицидальное действие состоит из трех составляющих. Соответствующее слово в немецком языке (Selbst-mord) означает «убийство себя», но одновременно и «совершенное мною убийство». Это вид смерти, при котором убийца и убитый сочетаются в одном лице. Известно, что мотивы убийства бывают самыми разными, однако не меньше вариантов и для желания быть убитым, хотя действия эти, конечно, совершенно разные. А поскольку при самоубийстве имеется «Я», согласное, чтобы его убили, и, по-видимому, желающее само привести в исполнение это желание, нам следует заняться поиском мотивов этого согласия.
Во многих самоубийствах хорошо заметно, что одно из этих желаний преобладает над другим. Есть люди, которые хотят умереть, но не способны решиться на активные действия, направленные против себя; они ложатся на пути перед приближающимся поездом или, подобно царю Саулу или Бруту, уговаривают своих оруженосцев прикончить себя. С другой стороны, может показаться парадоксальным, но многие суицидальные личности, с яростью наносящие себе самоповреждения, по всей видимости, не испытывают серьезного желания умереть.
Таким образом, самоубийство следует считать особым видом смерти, включающим три составляющие: компонент умирания, компонент убийства и компонент подверженности убийству. Каждый из них требует отдельного анализа. И каждый является действием, для которого имеются бессознательные и сознательные мотивы. Последние обычно достаточно понятны; поэтому основным предметом нашего исследования станут бессознательные мотивы.
1. Желание убить
Во Вселенной, частью которой мы являемся, существует, по всей видимости, постоянный конфликт и противостояние между силами созидания и разрушения. В чем состоит универсальность этого принципа – в имманентных свойствах материи, в тонких нюансах нашего языка или в психолого-философских понятиях, проникших в самые отдаленные уголки человеческого рассудка, – мы пока не способны определить, да и не ставим перед собой подобной цели.
Можно указать только на существование сходных процессов, выявленных глубинной психологией и касающихся целей человеческого бессознательного. Создание и уничтожение, построение и разрушение, анаболизм и катаболизм присущи психике в неменьшей степени, чем клеткам и корпускулам, это два крайних результата, к которым может привести столкновение одних и тех же видов энергии.
И если сексуальное соитие в силу согласованного действия физических, химических и психических сил мы признаем высочайшим актом созидания, то убийство можно рассматривать как его непосредственную антитезу, как высший акт разрушения. Психоаналитические исследования установили, что деструктивные желания убийства существуют уже в младенчестве (Кляйн) и что они периодически то разгораются, то угасают на протяжении последующих фаз детства. В соответствии с теорией инстинкта смерти эти деструктивные тенденции поворачиваются затем вовне и перестают нейтра-лизовываться внутри личности. Возникая из Эго, они направляются на внешний объект в ответ на стимулы, представляющие препятствие или угрозу осуществлению желаний и вызывающие зависть или страх, а в связи с этим – ненависть.