Антропогенез
Шрифт:
– Потянулись служебные расследования, таскали и прессовали. Толком даже на похоронах не был, долго восстанавливался больше морально. Через год восстановили на службе, не смогли найти состав, связали с происками другой террористической ячейки. Но я знал причину, там, где взорвалась наша бомба, тоже были дети и семьи, кто их сейчас разберет, участвовали они в акциях, были ширмой, просто были случайные свидетели, я не знал. Стал часто выпивать, пил, работал, но пил больше. Выпивший, я стал разделять себя на до и после и в шутку назвал своего оппонента Хайдом, время шло и эти долгие беседы с самим собой, дали мне сил совершать месть, и что бы как-то себя не истязать потом, я всю вину за завершаемые действия приписывал Хайду. Нашел одних ублюдков и взорвал, а потом еще одних, а потом были просто фигуранты других дел, я долго вершил самосуд, крепли мысли моих праведных деяний. Когда вскрылось пару дел, где я участвовал в эпизодах, лишь заслуги перед родиной и пара знакомых смогли спасти от тюрьмы, да и дело не хотели огласке придавать. Да и мрази там были последние.
Артем молчал и кивал, ожидая продолжения исповеди, понимая, что он рассказывает не для него больше, а для себя, переживая раз за разом эти события.
– Глупо, да, это все было, войны, религиозные походы, гонения, лагеря. Как говорится общему врагу подыграли, который нас не разделяет. Те же друзья, что спасли от тюрьмы порекомендовали ради дочки сюда в программу войти. Врачи тут лучше, оно правда оказалась. Только мне нельзя было обращаться к ним, а иначе бы списали и выгнали из программы, приходилось жить с покойниками и разговаривать с ними. Пробовал лечить самостоятельно, завязывал пить, пил травки и успокоительное, а потом опять очередной стресс и обострение. Покойники чаще стали приходить, Альтер эго, названное Хайдом просил новой крови, морочил голову о нашей избранности, и чтобы все заглушить, опять стал пить, мне и позывной дали «Алкагон» или «Алкаш». Держали только за профессиональные навыки, командир был из понимающих, закрывал глаза на это, но и не всегда был при руководстве пьян. Командир толковый у меня с умом опыт мой использовал, часто новичков страховал при сложных операциях, контролировал мои запои и тоже старался вытащить из этой ямы.
Один раз на минные поля вышли, твари нас загнали. Не было времени разбираться с разминированием, карт тоже не могли найти. Ни локаторов, ни хрена с собой не было убегали на легке, можно сказать прям бежали. А сапер только я, командир выгнал меня на поля и говорит, ищи дорогу. На пузе я там пролез метров 10 и нашел «Ведьму», самая гадкая среди нашего вооружения. «Ведьма» или ОЗМ-72 – относится к типу так называемых прыгающих мин, а срабатывание мины происходит при задевании растяжки, после чего снаряд подбрасывает стартовым зарядом вертикально вверх, где и происходит взрыв. Радиус сплошного поражения такой мины составляет до 25 метров, хрен пройдешь называется. Выполз с поля обратно, поймал командира, тот стоит расчеты выставляет, людей в оборону организовывает. Я им доложился, что технику бросать придется, тяжёлое все тоже, рассказал про мины, и как сейчас помню, взялся готовить добровольцев, что пойдут после меня если подорвусь. Взял компас, ленту и штырьки и пошел с одним молодым сапером путь провешивать по полю отмечая опасные участки, повезло, что при установке мин выдержали и направление, и сторону света. На зараженных ставили, скорее всего. Все сделали по инструкции, как учили. Не раз приходилось возвращаться обратно, менять направление и искать новый проход, бой уже кипел, как молодой ища альтернативный проход подорвался, можно сказать благодаря этому я нашел коридор и спас часть ребят, а так бы все полегли, часть там и осталась, обороняясь на огневых. Через пару часов остатки группы забрали, там было еще много погибших, но уже от прорвавшихся зараженных. Командир знаешь кто был, Грешник, его правда по-другому звали, Пастырь всех перекрестил.
Конец ознакомительного фрагмента.