Антропогенный фактор
Шрифт:
Я развернулся и при полном молчании присутствующих направился к своему коттеджу. Ютта догнала меня и снова взяла под руку.
— Удар айдзю, — сказала она. — Надо же, оказывается, вы опытный боец.
— Айдзю? — удивился я. — Этот удар так называется? А я думал — просто бью морду…
Ютта улыбнулась и промолчала. И я понял, что она поняла, что я понял.
Куги догнал нас и весело запрыгал впереди, то и дело оглядываясь на меня. А вот его я сразу не понял, когда он тянул меня за штанину. Думал, тянет, чтобы я принял участие в игре, а он намекал
Я приостановился и оглянулся. Борацци, развалясь, сидел на стуле и попыхивал трубкой. До него было далеко, но даже отсюда я разглядел, что медиколог смотрит мне вслед с саркастической улыбкой.
Глава 7
Ютта встретила меня на пороге в купальном халатике и с чалмой из полотенца на голове.
— Извините, душ принимала после волейбола, — сказала она, придерживая правой рукой чалму. — Проходите, садитесь, я сейчас.
Куги хотел проскользнуть мимо нас в холл, но я преградил ему путь ногой.
— Ты сырники не ешь, — заявил я и аккуратно, чтобы не очень обиделся, столкнул его с крыльца. — Подзаряжайся на солнышке.
Ютта пропустила меня в холл, усадила в кресло и исчезла в глубине комнат.
Я огляделся. Стандартный холл стандартного коттеджа со стандартной обстановкой, ничем не отличавшейся от обстановки моего коттеджа и коттеджа коммодора. И все же что-то неуловимое подсказывало, что здесь живет женщина. Быть может, впечатление навеивал все еще хранящийся на поверхности зрительной памяти образ Ютты в халатике… Нет, не только это. В холле ощущался тонкий запах духов. Женщины всегда остаются женщинами, где бы ни находились.
Далее все должно было пойти по известному сценарию женского обольщения — после приглашения на обед и встречи на пороге в халатике последуют долгое одевание и макияж с эффектным появлением в финале в чем-то сногосшибательно-обворожительном… Естественно, никаких сырников со сметаной не будет, а будут легкая закуска, шампанское, шоколад, фрукты. И все покатится по накатанной веками колее к элементарному сексу. Никого ни к чему не обязывающему, как повелось у работников Внеземелья.
Приготовившись к длительному ожиданию, я перевел взгляд на пустой угол за дверью, где у коммодора висела клетка с Аранеем, и попытался представить, что здесь могла бы разместить Ютта. Но ничего не получилось. Не столь близко ее знал, чтобы судить о личных пристрастиях и увлечениях. Если же исходить из известной мне куцей информации и предположений, основанных на первых днях общения, то в углу просто ничего не должно было быть. Как и у меня. Такие люди, как мы с ней, не имеют права на увлечения и недостатки, разве что они предписаны легендой.
Против ожидания, Ютта появилась минут через пять. В легком скромном платье, без макияжа, с расчесанными на пробор еще влажными волосами без какого-либо намека на изыск.
— О-о! — невольно изумившись, сказал я, оглядывая ее с головы до ног.
— Что — «О!»? — рассмеялась Ютта. — Не могу же я тратить время на макияж, когда мужчина голодный!
И все же
Ютта быстренько сервировала стол и вынула из печи блюдо с запеченными в сметане сырниками. А вместо предполагаемого шампанского на столе появилась бутылка легкого десертного вина.
Положив мне на тарелку пару сырников, Ютта села напротив.
— Пробуйте, — предложила она.
Я отрезал кусочек, наколол вилкой и положил на язык.
— О-о! — притворно простонал я, закатив глаза.
— Других гласных вы не знаете? — спросила Ютта, беря и себе с блюда сырник. — Или в вашем лексиконе одни междометия?
Я рассмеялся.
— Действительно, очень вкусно, — честно признался я.
— А я думала, вы опять паясничаете.
— Было немного, — согласился я, — но что касается сырников, то они выше всяких похвал.
— Ах, вот даже как! — Она строго посмотрела мне в глаза. — Значит, первое «О!» в отношении меня…
— Ну, что вы, право! — рассмеялся я и замахал руками. — Тогда мое восклицание было абсолютно искренним! А немножко утрировал, когда положил в рот кусочек сырника. К сожалению, интонация вырвалась раньше, чем ощутил вкус.
— Ладно, — отмахнулась Ютта. — От вас, мужчин, все равно правды не добьешься. Все бы вам льстить… Налейте мне вина.
Я налил ей бокал, плеснул себе.
— За что пьем?
— А просто так, — пожала она плечами. — Под сырники.
Мы пригубили и принялись есть.
— Можно ещё? — попросил я, быстро расправившись со своей порцией.
— Ешьте, дорогой гость, ешьте! Наготовила много, что ж потом, выбрасывать? — подтрунила она.
— Умеете вы аппетит испортить, — парировал я, накладывая себе, вопреки реплике, три сырника.
— Н-да… — Ютта округлила глаза, глядя на мою порцию. — То-то у вас животик кругленький. Ох, и погоняю же я вас в бадминтон! И не отвертитесь — считайте это платой за обед.
Наш пустопорожний треп неуклонно приближался к флирту, и первый пробный шар бросил я.
— Может быть, разделим обязанности? Я буду поглощать сырники, а Энтони — играть с вами в бадминтон.
Ютта кисло поморщилась.
— И вы туда же… Не люблю юнцов, они считают женщину своей собственностью.
Все стало на свои места. Ютта, как и большинство работников Внеземелья, подолгу пребывающих в длительных командировках, воспринимала секс как естественную физиологическую потребность. И не более. А Холодков, кажется, хотел большего…
— Я давно так не считаю, — сказал я.
— Надеюсь. — Ютта заглянула мне в глаза. — Налейте еще вина.
— Предлагаю тост. — Я дополнил бокалы. — Давайте перейдем на «ты».
— На брудершафт?
— Зачем же! — рассмеялся я. — Целоваться жирными губами? Вы меня тогда десятой дорогой обходить будете!
— Договорились, — многозначительно кивнула она, приподняла бокал и выпила до дна.
Я последовал ее примеру и не стал уточнять, о чем именно договорились — перейти на «ты» или «обходить десятой дорогой».