Аня из Инглсайда
Шрифт:
У дома Расселов стояла целая толпа мальчиков и девочек. Ей пришлось пройти мимо них. Это было ужасно — чувствовать, как сначала все смотрят на нее, а потом переглядываются. Она прошла мимо, приняв отчаянно гордый вид, и они все решили, что она чванится и надо бы немного сбить с нее спесь. Уж они покажут этой гордячке с кошачьей мордочкой! Задается, как все эти инглсайдские девчонки! А все потому, что живут в большом доме!
Милли Флэгг с важностью засеменила следом за ней, подражая ее походке и поднимая тучи пыли вокруг них обеих.
— Куда это корзинка несет ребенка? — крикнул Проныра Дрю.
— Эй, сладколицая, у тебя пятно на носу! —
— Ты что, язык проглотила? — спросила Сара Уоррен.
— Воображала! — насмешливо крикнул Билли Бентли.
— Держись своей стороны дороги, а не то я заставлю тебя съесть майского жука! — Большой Сэм Флэгг перестал грызть морковку ровно на то время, которое потребовалось, чтобы произнести эту угрозу.
— Смотрите, как она краснеет, — хихикнула Мейми Тейлор.
— Точно знаю, что ты несешь торт в пресвитерианскую церковь, — сказал Чарли Уоррен. — Полусырой, как все торты Сюзан Бейкер.
Гордость не позволяла Рилле плакать, но всякому терпению есть предел. В конце концов, инглсайдский торт…
— Когда ты жаболеешь, я шкажу папе, чтобы он не давал тебе лекарштво, — с вызовом сказала она.
Но в следующий момент она замерла в ужасе. Неужели это Кеннет Форд выходит из-за угла? Не может быть! Так и есть!
Она чувствовала, что не в силах вынести это. Кен и Уолтер были большими друзьями, и Рилла в глубине души считала Кена самым приятным, самым красивым мальчиком на свете. Он редко обращал на нее внимание, хотя однажды подарил ей шоколадного утенка, а в один незабываемый день даже сел рядом с ней на обомшелый камень в Долине Радуг и рассказал ей сказку про трех медведей, живших в маленьком домике в лесу. Впрочем, Рилла была согласна обожать его издали. А теперь это чудесное существо увидит ее несущей торт!
— А, Пышечка! Жара сегодня — что-то ужасное, правда? Надеюсь, мне достанется кусок этого торта сегодня вечером.
Значит, он знал, что это торт! Все знали это!
Рилла почти миновала деревню и считала, что худшее позади, когда худшее неожиданно произошло. Бросив взгляд на боковую улицу, она увидела приближающуюся учительницу воскресной школы мисс Эмми Паркер. Мисс Эмми Паркер была еще довольно далеко, но Рилла узнала ее по платью — нарядному, в оборках платью из бледно-зеленой кисеи, расшитой гроздьями мелких белых цветов. «Платье цветущих вишен», как называла его про себя Рилла. Мисс Эмми была в этом платье на последнем занятии в воскресной школе, и Рилла тогда подумала, что более красивого платья еще не видела. Мисс Эмми всегда носила красивые платья — иногда с кружевами и в оборках, иногда с шелестом шелка.
Рилла обожала мисс Эмми, такую хорошенькую, грациозную, с белой-белой кожей, темными-темными глазами и печальной, милой улыбкой… печальной, как шепнула однажды Рилле другая маленькая девочка, потому, что мужчина, за которого она собиралась замуж, умер. Рилла была так рада, что попала в класс мисс Эмми. Ей ужасно не хотелось бы оказаться в классе мисс Флорри Флэгг — она была некрасива,a Рилла просто не вынесла бы некрасивую учительницу.
Те минуты, когда Рилла встречала мисс Эмми где-нибудь на улице и мисс Эмми улыбалась и говорила с ней, были самыми яркими в жизни Риллы. Даже когда мисс Эмми просто кивала ей, проходя мимо, это вызывало внезапный душевный подъем, а когда мисс Эмми пригласила весь свой класс на вечеринку, где они пускали мыльные пузыри, подкрашенные в красный цвет земляничным соком, Рилла чуть не умерла от восторга и блаженства.
Но встретить мисс Эмми, когда несешь торт! Это было невыносимо, и Рилла не собиралась выносить это. К тому же она лелеяла надежду на то, что мисс Эмми пригласит ее участвовать в следующем концерте воскресной
Нет, она не увидит! Рилла стояла на маленьком мостике над ручьем, который был довольно глубок в этом месте. Не теряя ни минуты, она выхватила торт из корзинки и швырнула его в ручей — туда, где две ольхи почти сплетались ветвями над темной заводью.
Торт пролетел между сучьями, тяжело упал на воду и с бульканьем утонул. Рилла испытала безмерное облегчение и, чувствуя, что свободна и спасена, обернулась, чтобы встретить мисс Эмми, которая, как она теперь видела, несла в руке что-то большое и выпуклое, завернутое в коричневую бумагу.
Мисс Эмми улыбнулась ей из-под маленькой зеленой шляпы, украшенной оранжевым перышком.
— Ах, какая вы красивая, очень красивая! — в восторге почти задохнулась Рилла.
Мисс Эмми опять улыбнулась. Даже когда вы убиты горем — а мисс Эмми искренне верила, что она убита, — довольно приятно получить такой искренний комплимент.
— Это просто новая шляпа, дорогая. Одежда красит человека. А ты, вероятно, — она взглянула на пустую корзинку, — уже отнесла свой торт в церковь. Как жаль, что ты идешь не туда, а обратно. Я тоже несу свой торт — большой, сладкий, сочный шоколадный торт.
Рилла горестно смотрела на нее, не в силах произнести ни слова. Мисс Эмми несла торт! Значит, это не было позорно — нести торт. А она… о, что она сделала! Бросила чудесный серебристо-золотой торт Сюзан в ручей и лишилась возможности пройтись до церкви с мисс Эмми, неся торт так же, как она!
Мисс Эмми пошла дальше, а Рилла со своей ужасной тайной отправилась домой. Она уединилась в Долине Радуг и сидела там до ужина, когда опять никто не заметил, что она очень молчалива. Она отчаянно боялась, что Сюзан спросит, кому был отдан торт, но никто не задал ей никаких щекотливых вопросов. После ужина все пошли играть в Долину Радуг, но Рилла сидела в одиночестве на ступеньках крыльца, пока солнце не опустилось. Внизу, в деревне, вспыхнули первые огоньки. Рилла всегда любила наблюдать, как они расцветают тут и там по всему Глену, но в этот вечер ничто не занимало ее. Еще никогда в жизни она не была так несчастна. Она просто не знала, как сможет жить дальше. Вечерние тени становились фиолетовыми, а она все более несчастной. Восхитительнейший запах булочек с кленовым сиропом донесся до нее — Сюзан дождалась вечерней прохлады и пекла пирожки и булочки на завтрашний день, — но булочки с кленовым сиропом, как все остальное в этом мире, были ничто. Печальная, она медленно поднялась по ступенькам и пошла в постель — под новое, в розовых цветах покрывало, которым прежде так гордилась. Но спать она не могла. Ее преследовал призрак утопленного ею торта. Мама обещала этот торт дамам из комитета… но торта нет. Что они подумают о маме? А это был бы самый красивый торт на церковном ужине! И ветер шумел так горестно в этот вечер. Он упрекал ее. Он говорил: «Глупая… глупая… глупая…» — говорил снова и снова.
— Что ж ты не спишь, лапочка? — спросила Сюзан, внося булочку с кленовым сиропом.
— Ох, Шужан, я… я прошто уштала быть собой.
Сюзан взглянула на нее озабоченно. Она вдруг подумала о том, что ребенок выглядел усталым за ужином.
«А доктора, как всегда, нет дома! Дети докторов умирают, а жены сапожников ходят босиком», — подумала она, а вслух сказала:
— Давай-ка измерим тебе температуру, лапочка.
— Нет, нет, Шужан. Я прошто, я шделала что-то ужашное, Шужан. Шатана меня подтолкнул. Нет, нет, это не он. Я шделала это шама. Я… я выкинула торт в ручей.