Аня из Зеленых Мезонинов

Монтгомери Люси Мод

— Осталось всего два месяца до вступительных экзаменов, — сказала Марилла. — Как ты думаешь, поступишь?

Аня задрожала.

— Не знаю. Иногда мне кажется, что все будет хорошо… но потом мне становится ужасно страшно. Мы учились так усердно, и мисс Стейси столько с нами занималась, но все равно мы можем не поступить. У каждого из нас своя Ахиллесова пята. [14] У меня, разумеется, геометрия, у Джейн — латынь, у Руби и Чарли — алгебра, а у Джози — арифметика. Муди Спурджен совершенно уверен, что срежется на истории Англии. Мисс Стейси собирается в июне устроить нам пробные экзамены, такие же трудные, как

и предстоящие вступительные, и будет оценивать нас так же строго, чтобы мы получили представление о том, что нас ждет. Как я хотела бы, чтобы все уже было позади, Марилла! Мысль эта не дает мне покоя. Иногда я просыпаюсь среди ночи и думаю, что буду делать, если не поступлю.

14

Ахиллесова пята — слабая, уязвимая сторона человека.

— Ничего страшного, походишь еще год в школу и попытаешься поступить снова, — сказала Марилла спокойно.

— Ах, боюсь, что у меня не хватит твердости духа. Это было бы таким позором — провалиться, особенно если Гил… если другие поступят. А я всегда так нервничаю на экзаменах, что, боюсь, все перепутаю. Хорошо бы иметь нервы, как у Джейн Эндрюс! Ее ничто не выведет из равновесия.

Аня вздохнула и, оторвав взгляд от прелести весеннего мира, чарующего свежестью ветерка, голубизной неба и молодой зеленью сада, снова с головой погрузилась в чтение. Будут и другие весны, но Аня была убеждена, что если она не поступит в семинарию, то уже никогда не сможет насладиться ими вполне.

Глава 32

Список принятых опубликован

С концом июня пришло и окончание учебного года, и завершение периода правления миссис Стейси в авонлейской школе. В последний день Аня и Диана возвращались домой в самом печальном настроении. Красные глаза и мокрые носовые платки были убедительным свидетельством того факта, что прощальные слова мисс Стейси оказались не менее трогательными, чем слова мистера Филлипса в подобных обстоятельствах за три года до этого. У подножия поросшего елями холма Диана оглянулась на школьное здание и глубоко вздохнула.

— Кажется, будто всему конец, правда? — сказала она уныло.

— Тебе должно быть гораздо легче, чем мне, — ответила Аня, безуспешно пытаясь найти сухое место на своем носовом платке. — Ты снова вернешься в школу следующей зимой, а мне, вероятно, придется покинуть дорогую старую школу навсегда… разумеется, если мне повезет.

— Это будет совсем не то. Мисс Стейси не будет, тебя, Джейн и Руби, наверное, тоже. Мне придется сидеть одной, потому что я не соглашусь сидеть с кем-то другим после тебя. Ах, какое было замечательное время, правда, Аня? Но ужасно подумать, что все позади.

Две крупные слезы скатились по носу Дианы.

— Если бы ты перестала плакать, я бы тоже смогла остановиться, — сказала Аня умоляюще. — Стоит мне убрать платок, как я вижу, что у тебя глаза наполняются слезами, и снова от этого плачу. Как миссис Линд говорит: "Если вы не можете радоваться, радуйтесь, как можете". Но все же, мне кажется, я вернусь в школу в следующем году. Как раз сейчас одна из тех минут, когда я уверена, что не поступлю. И эта уверенность стала появляться пугающе часто.

— Ну что ты! Ты отлично себя показала на экзаменах, которые устроила мисс Стейси.

— Да, но на этих экзаменах я не нервничала. Но ты не можешь вообразить, какая ужасная холодная дрожь появляется здесь, возле сердца, Когда подумаю о настоящих экзаменах. И к тому же мой номер на экзаменах — тринадцать, а Джози Пай

говорит, что это роковое число. Я не суеверна и знаю, что это не имеет значения. Но все-таки я предпочла бы не быть тринадцатой.

— Как бы я хотела быть там с тобой, — сказала Диана. — Мы замечательно провели бы время. Но я думаю, тебе придется зубрить целыми вечерами.

— Нет; мисс Стейси взяла с нас обещание совсем не заглядывать в учебники. Она говорит, что это нас только утомит и запутает и что мы должны выходить на прогулки, совсем не думать об экзаменах и рано ложиться спать. Это добрый совет, но боюсь, трудно будет ему следовать. Я думаю, всем хорошим советам трудно следовать. Присси Эндрюс говорила мне, что всю неделю, пока шли экзамены, она засиживалась далеко за полночь и зубрила изо всех сил; и я тогда решила, что буду сидеть, по меньшей мере, так же долго, как она. Как это мило со стороны твоей тети Джозефины, что она пригласила меня остановиться в Бичвуде, когда я буду сдавать экзамены.

— Ты напишешь мне из города, хорошо?

— Я напишу во вторник вечером и расскажу, как прошел первый день, — пообещала Аня.

— В среду весь день буду торчать на почте, — заверила Диана.

Аня уехала в город в следующий понедельник, а в среду Диана «торчала» на почте, как и было условлено, и получила следующее письмо.

"Дорогая моя Диана, — писала Аня. — Вот уже вечер вторника, и я пишу это письмо в библиотеке Бичвуда. Вчера вечером мне было ужасно грустно совсем одной в моей комнате, и я так жалела, что тебя нет со мной. Я не могла зубрить, потому что обещала мисс Стейси этого не делать, но было так же трудно удержаться и не открыть учебник истории, как прежде было трудно не начать читать повесть до того, как выучены уроки.

Сегодня утром за мной зашла мисс Стейси, и мы пошли в семинарию, забрав с собой по пути Джейн, Руби и Джози. Руби предложила мне потрогать ее руки: они были холодные как лед. Джози сказала, что я выгляжу так, будто всю ночь не смыкала глаз, и что она не верит, что у меня хватит сил выдержать весь курс учебы, даже если я и поступлю. Бывают моменты и даже периоды, когда мне кажется, что я не продвинулась в своих стараниях полюбить Джози Пай!

Когда мы пришли в семинарию, там были десятки учеников со всего острова. Первым, кого мы увидели, был Муди Спурджен, который сидел на лестнице и что-то бормотал себе под нос. Джейн спросила его, что же это такое он делает, а он сказал, что постоянно повторяет таблицу умножения, чтобы успокоить нервы, и чтобы его, Бога ради, не прерывали, потому что, если он остановится хоть на минуту, его снова охватит страх перед экзаменом и он забудет все, что знал, и только таблица умножения позволяет ему сохранить порядок в голове!

Когда нам назначили экзаменационные классы, мисс Стейси ушла. Мы с Джейн сидели рядом, и Джейн была так спокойна, что я ей позавидовала. Серьезной, положительной, здравомыслящей Джейн таблица умножения не нужна! Интересно, неужели я и выглядела так, как себя чувствовала, и было ли слышно на весь класс, как у меня колотилось сердце? Потом вошел какой-то мужчина и начал раздавать экзаменационные билеты по английской литературе. У меня похолодели руки и голова закружилась, когда я взяла мой билет. На один ужасный момент, Диана, я почувствовала себя точно так же, как четыре года назад, когда я спросила Мариллу, смогу ли я остаться в Зеленых Мезонинах. А потом все у меня в голове прояснилось, и сердце снова стало биться — я забыла сказать, что на мгновение оно совершенно остановилось! — потому что я поняла, что так или иначе, но с этим билетом я справлюсь.