Анжела, Юлька и другие
Шрифт:
– И так. Рассказывай, когда и при каких обстоятельствах ты производил действия сексуального характера с несовершеннолетней Юлией Соловьевой.
– Никаких действий я с ней не производил и мне нечего рассказывать.
Следователь постучала костяшками пальцев по столу, посмотрела на адвоката.
– Анна Антоновна, дайте мне ознакомиться с материалами обвинения.
– Пожалуйста, – следователь протянула хилую папку с несколькими листами внутри.
Адвокат быстро пробежал по содержанию листков.
– А что, кроме заявления
– Есть, есть. Вот заключение психологов, которые беседовали с девочкой. Я его не успела положить в дело.
Константин Сергеевич прочитал переданные ему два листа заключения психологов и покачал головой:
– Серьезные обвинения. А заключение гинекологической экспертизы есть?
– Да, конечно, – следователь немного покопалась в ящике стола и протянула адвокату еще один листочек, содержащий несколько строк.
– Значит, девочка девственница. На основании чего тогда вы собираетесь предъявлять обвинение?
– На основании заявления отца и заключения психологической экспертизы. Разве этого не достаточно?
– Для проведения допроса да, а для предъявления обвинения, по-моему, маловато.
– Это суд будет решать. Могу я продолжить допрос?
– Допрашивайте, Анна Антоновна.
Следователь постучала по клавиатуре, видимо забивая в допросный бланк очередной вопрос, который собиралась озвучить:
– Когда приехал в Москву и с какой целью?
– Двенадцать лет назад. Пригласили работать в головной компании, в филиале которой я работал в родном городе.
– Где работаете в настоящее время?
– Временно безработный.
– По какой причине нигде не работаете?
Андреев долго отвечал на вопросы, не касающиеся его обвинения. Установившееся было внутреннее спокойствие начало покидать его. По телу периодически пробегала противная дрожь, и он все чаще с хрустом ломал свои длинные пальцы. После ряда, на его взгляд, ничего не значащих вопросов и ответов, следователь снова пронизывающим взглядом посмотрела на него:
– Говорите, какие действия сексуального характера совершали со своей малолетней падчерицей!
– Никаких действий я не производил. Все обвинения надуманы.
– Напрасно не идете на сотрудничество со следствием. В твоих интересах чистосердечно признаться в содеянном, – перескакивая с вы на ты напирала следователь. – Это будет учтено судом, как смягчающее вину обстоятельство.
Холодный пот снова покрыл все лицо допрашиваемого, в горле перехватило, появилась противная дрожь внутри грудной клетки. Едва сдерживая себя и растягивая слова, он проговорил:
– Мне не в чем признаваться. Это все ложь.
– Значит, не хотите признаться? Тогда я отправляю тебя в камеру. Посидишь, подумаешь, а завтра суд определит тебе меру пресечения.
Молчавший во время допроса адвокат встал и с металлическими нотками в голосе спросил следователя:
– Анна Антоновна, на каком основании вы направляете моего подзащитного в камеру предварительного заключения?
– Константин Сергеевич, вам ли не знать, что право такое у меня есть. А завтра в суде, пожалуйста, доказывайте свою позицию.
– Хорошо. Только предварительно мне нужно наедине побеседовать со своим подзащитным.
Хозяйка кабинета нажала кнопочку под столом, дверь кабинета открылась и в проеме возник круглолицый сержант.
– Проводите задержанного и адвоката в допросную. Даю им десять минут на беседу. После этого задержанного закройте в камеру.
Адвокат пошуршал бумажками в своей серой папке на молнии, достал какой-то бланк.
– Олег Михайлович, нужно заключить хотя бы простенький договор на защиту – иначе судья не допустит меня на заседание. Вот болванка стандартного договора. Подпишите.
– У меня нет денег на адвоката. Если только родственники оплатят, – промямлил Андреев.
– На данном этапе мои услуги бесплатны. А в дальнейшем ваши родственники решат.
Трясущейся рукой задержанный изобразил что-то похожее на свою роспись.
– Теперь о деле, – продолжил адвокат.– В предварительных материалах нет прямых доказательств вины. Поэтому советую твердо стоять на своем. Не поддавайся на уловки следователя и судьи. Успокойся и …
Металлическая дверь со скрежетом открылась. В допросной появилась следователь:
– Константин Сергеевич, суд назначен на послезавтра на шестнадцать часов. Андреев, кому из родственников и как сообщить о времени и месте заседания?
– Сестре.
– Называйте телефоны мобильный и домашний. А отцу надо сообщить?
– Отцу не надо. Он все равно не сможет приехать.
Путаясь в цифрах, Олег с трудом смог продиктовать номера телефонов сестры. Записав их в ежедневник, следователь дала указание стоящему за ее спиной сержанту отвести задержанного в камеру.
Андреева поместили в одноместную камеру. История знает множество случаев, когда обвиняемых по этой статье сокамерники избивали чуть ли не смерти, издевались над ними, унижали всевозможными методами. Чтобы избежать неприятностей следователь по согласованию с руководителем отдела, дала такое распоряжение конвоиру.
Еще до конца не осознавая всей тяжести своего обвинения, Олег упал на деревянный топчан и заскулил, как щенок, оторванный от матери. Немного придя в себя, он переключил свои мысли на сына. Как он там? Забрала ли мать его из школы и как она объясняет ему отсутствие отца? Они уже чуть ли не год живут с сыном вдвоем. Жена с дочерью ушла жить к своей матери. Волна этих мыслей накрыла Олега лавиной. Он двигался, через силу заталкивал в себя принесенную баланду, иногда проваливался в забытье, которое было очень коротким. Он снова вскакивал с топчана и мерил широкими шагами камеру – каморку.