Аокигахара
Шрифт:
—… надеюсь, все будет хорошо, — в повисшей тишине закончил я свою мысль. — Вернее, оно уже… это…
Сару был слабо похож на то чудовище из Чертога. Там было что-то среднее между волком лисицей и обезьяной, а здесь — натуральный медведь! Размером с пазик[1] и весом никак не меньше пары тонн! Хозяин Леса был настолько огромен, что все земные гризли смотрелись бы рядом с ним безобидными медвежатами. Сейчас он спал — о чем можно было судить по мерно вздымающимся бокам. Знакомый обломок кости лежал у него перед мордой.
— Что уже? — старейшина
Не только он… Все ёкай повернули ко мне свои головы, и эти взгляды я запомню надолго. Неверие, радость и страх… Словно я сейчас махну рукой, и эта туша исчезнет. Типа поманил ребенка конфеткой, ага… При этом Иоши и Эйка тоже смотрели как дети, а уж они-то…
— У тебя получилось! — радостно воскликнула опомнившаяся первой волчица и, подбежав, повисла у меня на шее.
М-да… Видимо не зря мы с Сущим играли в эти странные игры. Впрочем, ради такого финала я готов еще полетать. Хоть драконом, хоть вороной — мне не принципиально.
Прижав подругу за талию и чувствуя себя абсолютно счастливым, я улыбнулся, и в этот момент ёкай наконец ожили. Площадку под навесом огласили крики радости и сдавленные рыдания.
Ну да… Четыре тысячи лет — это очень немаленький срок. Мне сложно даже представить…
— А ну, успокоились! — громкий крик старосты оборвал начавшееся было веселье. Мудзина обвёл взглядом притихших соплеменников, махнул рукой в сторону леса и приказал: — Все уходим в деревню! Сару-сама нужно прийти в себя и не стоит смущать его своим присутствием. Здесь останутся только Мунайто и маленькая госпожа! — Иори посмотрел на меня, перевёл взгляд на Нэко, кивнул и с улыбкой на губах направился к недалекому лесу.
Со стороны было видно, что мужика так и подмывает сотворить какую-нибудь глупость. Обернуться медведем, прореветь небесам благодарность, а потом бежать по лесу, не разбирая дороги и чувствуя, что на плечах больше нет груза прошедших тысячелетий. Хозяин Леса вернулся домой! Значит все дерьмо уже позади! Екай выстоят и вышвырнут тварей из своего дома! Надежда превратилась в реальность!
— Очень жаль, что нам нельзя сделать это прямо сейчас, — прошептала мне на ухо Мика. — Но, как бы то ни было, я очень рада, что ты у меня есть.
Девушка поцеловала меня в щеку, отстранилась и, подмигнув, пошла следом за старостой.
Я посмотрел ей вслед, вздохнул и покачал головой.
История повторяется, да… Я снова остался без сладкого, но сейчас все немного не так. В прошлый раз, в усадьбе Кавакаси, я не очень верил, что у нас с ней что-то получится. Слишком уж сказочным оно выглядело тогда. Сейчас я точно знаю, что Мика создана для меня, но проблема в другом. Свою личную жизнь я смогу устроить только после победы. После того, как Нактис вернётся, и Северный лес будет очищен от тварей. И как бы оно пафосно ни звучало, Синий Лес и возвращение бога Луны для меня намного важнее собственной жизни, и я отдам ее, не задумываясь,
В общем, с личной жизнью пока что каникулы и непроглядный туман впереди. Жаль, конечно, что у меня нет тех пятидесяти лет, о которых говорил Хосу-сама, но просто так я подыхать не намерен. С Силой ли, или без неё — меня не так-то просто убить. Так что не хрен тут заморачиваться. Вот победим — и сразу отпрошусь у Нактиса в отпуск. Заберу всех своих женщин и свалю с ними в горы. Так чтобы все сразу: и тёплое, и мягкое, и чтобы рожа обязательно треснула!
Улыбнувшись своим мыслям, я подмигнул Нэко, перевёл взгляд на спящее неподалёку чудовище и озадаченно почесал щеку.
Вот в душе не имею, почему Иори решил оставить здесь только меня. Самого бесполезного в подобных, блин, ситуациях. Даже от Нори толку было бы больше. Он же книжки какие-то там читал и союзный договор с Лесом выучил наизусть, но отдуваться опять старшему брату.
Ёкай — служители храма — тоже свалили. Только мы с кошкой… Стоп! А что, если меня оставили за компанию с ней? В том смысле, что здесь нужен не я, а она? Слишком это притянуто за уши, но вдруг…
Усевшись на траву в пяти метрах напротив морды медведя, я подозвал Нэко и, кивнув на Сару, поинтересовался:
— Ты знаешь, когда он проснётся?
— Нет, — девочка покачала головой, затем облетела вокруг спящего медведя и, вернувшись ко мне, пояснила: — Он сей-час вспомни-нает себя и прос-нется, как только вспом-нит. Мо-жет быть, через день, мо-жет быть, через год.
— Через год?! — выдохнул я, как только до меня дошёл смысл сказанного. — Ты точно ничего не напутала? Он же умрет без еды и воды.
— Мудзи-на не ум-рет, — опустившись на траву, ответила девочка. — Они могут дол-го без еды и воды.
Ну да… Медведи же зимой впадают в спячку, и вряд ли они во сне что-нибудь жрут. Лапу вроде сосут — но это не точно. Да и на хрен мне эти подробности, если здесь не бывает нормальной зимы? Лапу они там сосут или что-то ещё — совершенно не важно! Что мне, сука, делать сейчас?! Тут и день-то упущенный может обернуться фатальными последствиями, а через год ему и просыпаться уже не понадобится. Блин! Ну вот на хрена мне все эти квесты сдались?!
— Слушай, а мы можем как-нибудь его разбудить? — я кивнул на Сару и перевел взгляд на Нэко. — Проснётся — и мы ему все напомним. Чего ему во сне себя вспоминать?
— Нель-зя, — покачав головой, промурлыкала кошка. — Если мы его прос-нем, он ста-нет чудови-щем. Сару-доно должен проснуть-ся сам.
— Да еп! — я выдохнул, обвёл взглядом окрестности, и с силой провёл ладонями по лицу.
Должен же быть какой-то выход! Ну нельзя ему столько времени спать! Стоп! Я снова посмотрел на Нэко и поинтересовался:
— Ты назвала его Сару-доно. Что-то вспомнила? О нем? О себе?
— Да, — девочка кивнула. — Сару-доно — друг, сэнсэй, стар-ший брат! Я его вспом-нила. Себя — нет.