Шрифт:
Красота в глазах смотрящего
– Эмма Луиза Панда, Вы обречены! – Голос судьи звучал сурово и торжественно.
«Если бы не твоя апельсиновая мантия я, пожалуй, испугалась по-настоящему», – подумала Эмма Луиза.
– Отбывать наказание постановлено в Скитаниях Менталиона. Да будет так! – с этими словами судья закрыл глаза и поднес руки к вискам, будто собирался унять головную боль. У Эммы Луизы стали стремительно тяжелеть веки.
«Не хватало еще отключиться в такой ответственный момент», – сонно подумала
– А сколько, – язык еле слушался. – Долго мне сидеть в этом вашем Метна… Мутно… Темна…
Девушка упала на предусмотрительно подставленные мягкие носилки.
– Уносите. – спокойно сказал судья.
Прошло около получаса с того момента, как за стражниками закрылись двери. В судном зале стояла абсолютная тишина. Наконец, оранжевая мантия колыхнулась от легкого движения.
– Эта работа меня убивает, – судья тяжело вздохнул и открыл глаза.
И ровно в то же мгновение Эмма Луиза Панда очнулась на голом каменистом пляже. Ветер дул несильный, но все вокруг приходило в движение: волны, облака, мелкие камешки под ногами и торчавшие кое-где сухие кустики. Исключение составляла лишь огромная гора высотой с десятиэтажный дом, занимавшая все побережье.
– Какая прелесть. Вырубить меня и закинуть в эту мрачную дыру – такой у вас план? – последние слова она выкрикнула, не надеясь, впрочем, что их кто-нибудь услышит.
Осмотрев пляж, и убедившись, что ничего, представляющего интерес, вокруг нет, Эмма Луиза снова опустилась на гальку.
– Пейзаж унылый, погода отвратительная, есть и пить нечего, – подвела она итог. – И самое паршивое, что здесь никого нет. Не то, чтобы я очень любила людей, но они должны быть. Другие заключенные, надзиратели, доктор… кто угодно! Без людей я сойду с ума.
Вздохнув на последних словах, девушка закрыла глаза и попыталась заплакать. Не получилось. Зато слух уловил новый звук. Шум нарастал, и, резко распахнув ресницы, Эмма Луиза вынуждена была снова их опустить – настолько ослепительно сияло солнце. Поверить было трудно, но она стояла посреди пыльной, оживленной улицы. Вокруг были люди – много людей в причудливых, ярких одеждах, и все они спешили по своим делам, хаотично передвигаясь в самых разных направлениях. Женщина вела за руку малышку лет четырех, а та загляделась на изумленную Эмму Луизу и замедлила ход. Мать обернулась: «Идем быстрее!» и через секунду затерялась с дочерью в толпе. Молодой мужчина в красном жилете оценивающе оглядел девушку, но не обнаружив встречного интереса, прошел дальше. Были и другие, но большинство шло мимо, не останавливаясь. Казалось, этому движению, многоцветью голосов, одежд и человеческих тел не будет конца. Голова кружилась, во рту пересохло, стало трудно дышать.
«Что же это за чудовищное место?» – начала соображать Эмма Луиза. С трудом добравшись до небольшой кирпичной постройки, когда-то бывшей фонтаном, она присела. Попробовала унять головную боль, прижав руки к вискам и закрыв на мгновение глаза. И тут же случилось то, о чем Эмма Луиза уже догадалась: она снова перенеслась.
Новая «тюремная камера» представляла собой городскую квартиру.
«В чем же подвох?»
Она обошла комнату, коридор, кухню, заглянула в туалет. Нашла немного еды в холодильнике, цветы у кровати и серого кота, лениво развалившегося у входной двери. Эмма Луиза подергала ручку.
– Ах, вот оно что! Заперли меня!
В ответ на это в ручке что-то щелкнуло, и дверь открылась. Но узница не спешила выходить на пустую лестничную клетку.
– Я все поняла. Теперь меня волнует только один вопрос, на который ты, Апельсинчик, так и не ответил: сколько?
Когда судья появился из комнаты, Эмма Луиза почти не удивилась.
– Это зависит от тебя, Панда, – сказал он и вышел из квартиры.
Спустя какое-то время она задумчиво произнесла ему вслед:
– Когда понимаешь правила игры, становится проще. – И добавила, не сомневаясь, что он услышит: – Спасибо.
Кот мяукнул и потерся об ноги девушки. Она взяла его на руки и вернулась в комнату, размышляя вслух:
– Значит, я могу быть, где угодно, но везде меня ждет какая-нибудь гадость… И так я буду скитаться и скитаться… бесконечно или, наоборот, недолго.... Все зависит от меня…
Кот на руках громко заурчал.
– Буду считать, что ты согласен с ходом моих мыслей. И главная из них – сделать все наоборот.
Она вздохнула, закрыла глаза и вновь оказалась на галечном пляже. С котом на руках. Вокруг все было так же, как и в первый раз. Скиталица подошла к морю.
– Знаешь, я ведь люблю смотреть на море. Перебирать камешки в поисках самого красивого. Чувствовать легкий ветер, обдувающий тело. Восхищаться огромными творениями природы. А еще мне нравятся дети. И когда люди вокруг – разные, не похожие друг на друга. Люблю живые цветы в доме.
– Как насчет оранжевой одежды? – спросил незаметно подошедший человек.
– Жизнерадостный цвет, – рассмеялась девушка. – Теперь можете послать меня куда угодно – мне везде понравится.
– Эмма Луиза Панда, – тепло улыбнулся судья. – Ты открыла глаза красоте. Ты свободна.
Рыжий
Я живу вдвоем с котом в небольшой квартире. Мой брак не выдержал испытания всеобщей изоляцией. Банально, правда? Но не спешите с выводами.
Начну с того, что кота я потерял.
Конечно, мы никогда особо не ладили. Он жевал мои провода и раз в месяц или около того мог наложить свое добро там, где я обязательно на него наступал. В отместку я слегка (думаю, слегка, да) пинал его под зад. И пару раз вытирал им пролитую на пол воду. Это правда забавно, но жена моих взглядов на данный вопрос никогда не разделяла.
«Макс, ты даже мусор вынести не можешь, чтобы не пялиться в этот дебильный телефон! Конечно, ты не заметил, как он выскользнул за тобой! И что с ним теперь?! Лежит окровавленным куском в шахте лифта?! Разодран бродячими собаками?! Стал ужином у бомжей?!! Да мало ли что!!! Тебе плевать на мои чувства! Ты прекрасно знал, как Лео был мне дорог! И ты! Его!! Потерял!!!!»
Ничего такого Лиза, конечно, не сказала. Я где-то читал, что рыжие люди – страстные. Огненные. Дурацкий стереотип.
Ты везде проверил? – лишь печально уточнила она, не отрывая взгляд от окна, возле которого стояла.