Апельсины у кромки прибоя
Шрифт:
Александр Чуб-младший, служивший Украине в должности прокурора Гуляйпольского района, погиб 13 января 2002 года. Чтобы увековечить память сына, Александр Григорьевич Чуб девять лет строил храм-красавец, который потом в течение года расписывали 14 лучших мастеров храмовой росписи.
Кстати, темировский храм сегодня представляет из себя… два храма. Верхний создан в честь святого мученика Александра, а нижний — в честь целителя Пантелеимона.
После рассказанного о сыне Александре, думаю, читатели сами догадаются, чье имя носит главный храмовый колокол. Александром его зовут, конечно же. Между прочим, когда храмовые колокола голос подают, кажется, что это
Напротив темировского храма красавца находится еще один архитектурный ансамбль. Очень памятный, я бы сказал.
Несмотря на то, что в Темировке уже, пожалуй, лет тридцать не устраивают в честь Дня Победы общесельских застолий, которые нередко превращаются у нас в обычную пьянку [от чего в Темировке и отказались от таких празднований], местный воинский мемориал — он как раз и находится напротив храма, никогда не пустует. Заглянул туда и я. И поразился списками погибших сельчан [в качестве справки: оккупирована Темировка была 8 октября 41-го, а освобождена 13 сентября 43-го. При освобождении села погибли семь воинов Красной Армии]. А как не поразиться: фамилия Жовниренко, например, на мемориале указана… 21 раз.
Как мне подумалось, именно в этом трагическом списке саккумулирован весь ужас войны. Вся ее драма. С кровью и слезами…
Но довольно о грустном. Предлагаю побродить по селу, прислушиваясь к пению… петухов местных. Они очень не простые! Вы ж имейте в виду: от Темировки до границы Днепропетровской области — километр. До границы Донецкой — тоже километр. Отнюдь поэтому не преувеличивают сельчане из приграничного села, утверждая, что, просыпаясь с зарей, разливаюшейся вместе с утром ранним над степью просторной, темировские петухи три области ото сна пробуждают: свою Запорожскую и две соседние — Донецкую и Днепропетровскую. Ну а пока мы под пение петушиное будем неспешно по Темировке бродить, я кое-что из истории села расскажу. Из того, в частности, что узнал от гуляйпольских краеведов Ивана Кушниренко и Владимира Жилинского — авторов двух книг о Темировке.
В год освобождения крестьян Российской империи от крепостной зависимости, оказывается, в Темировке, в семье коллежского асессора Ивана Рачинского и баронессы Анны Корф, родился сын, нареченным сразу тремя [!] именами: Иоанн-Франц-Мария. Но не именами своими прославил Темировку сын асессора и баронессы. В истории Украины Иван Иванович Рачинский остался как автор симфонии, трех струнных квартетов, произведений для фортепиано, скрипки, виолончели, хоров и романсов — общим количеством свыше двадцати пята. Композитор, музыкальный критик, поэт и переводчик, переложивший на русский язык фундаментальный труд Лукреция «0 природе вещей», дожил до советских времен. Умер, к сожалению, в безвестности. Приблизительно в 1921 году. Даже могила его неизвестна. Вроде бы, в последний раз его как раз в 1921 году видели в Севастополе.
Родовым гнездом Темировка была также для барона Николая Корфа [с композитором Рачинским он состоял в прямом родстве]. Во всех энциклопедических изданиях педагогической направленности Николая Александровича характеризуют как «великого просветителя второй половины девятнадцатого столетия», а также «создателя земских школ». Между прочим, после его смерти поместьем матери барона в соседнем с Темировкой селе Нескучном (сегодня это Донецкая область] стала владеть дочь народного педагога Екатерина, вышедшая замуж за будущего всемирно известного драматурга и режиссера Владимира Немировича-Данченко, который до конца жизни был влюблен и в Нескучное, и в степь, убегающую мимо Темировки
***
— Так вы, говорят, в селе самый главный? — вполушутку обращаюсь к директору местного сельхозпредприятия «Мир» Александру Чубу, возглавляющему предприятие [подумать только!] с февраля 1979 года.
— Не я, — не поддерживает шутку Александр Григорьевич, — народ. А мы возле него.
А вот еще одна запись из моего блокнота касательно Темировки: «Говорят, в селе вообще воровство отсутствует. Как явление».
— Это правда? — уточняю у Александра Григорьевича.
— Чистейшая! Наши люди не крадут.
— Такие сознательные?
— Не то, что сознательные. Не заведено у нас это. Издавна не заведено. Чужие, правда, бывает, потянут чего-нибудь. И сразу в селе узнают, кто сделал: а-а, так это ж племянник приезжал к таким-то. Это он взял. А наши на подлость никогда не пойдут.
Эта фраза и стала заключительно в моих записях о Темировке: «Наши на подлость никогда не пойдут. Чуб сказал».
[Фото Сергея Томко]
Темировские земли не случайно называются Гуляй полем
Воинский мемориал в Темировке: фамилии погибших жителей села
Храм в Темировке, сияющий на всю округу
В тему
Темировка — Зеленое Поле: запорожско-донецкое пограничье
ЭТИ два села, куда мы решили наведаться весной 2017 года, отстоят друг от друга на семь всего лишь километров. Соседи. Хотя относятся и к разным районам, и даже… к разным областям.
Темировка — это запорожское Гуляйполе славное, а Зеленое Поле административно подчинено донецкой Великой Новоселке.
При этом граница двух областей проходит почти за околицей Темировки.
Стоит миновать установленный у трассы темировцами каменный крест-оберег и, вот она, Донецкая область просторная со степями бескрайними. Область, которая километрах в семидесяти от Темировки и Зеленого Поля полыхает войной, принесенной на Восток Украины рашистами кремлевского Путлера.
Эхо боев, вроде бы, до сел-соседей не докатывается, но географически близкая к ним война там таки угадывается. В глазах людей, на что я обратил внимание, она улавливаются. Многие ведь из тамошних людей если не на себе, то на своих родственниках ощутили ужасы полыхающей на Донбассе войны.
— Как живете? — задержавшись в Зеленом Поле возле магазина, полюбопытствовали мы, чтобы завязать разговор, у выходивших на улицу женщин. — Никто не обижает?
— Обыкновенно живем, — ответили нам нам. — Как во всей Украине. Мы ведь ее часть.
Очень справедливое замечание. Так бы и там, в семидесяти километрах от Зеленого Поля, рассуждать начали.
Магазин зеленопольский ничем, пожалуй, не отличается от наших сельских торговых точек. Только, может быть, сортов колбасы в нем поменьше. А все остальное — очень похоже.