Апгрейд от Купидона
Шрифт:
— Говорит, шел обратно в мокрых ботинках, напевая битловскую песню «Я — неудачник»…
Нет, ты не лузер, лузером тут буду я! Только-только я объяснила папе с горем пополам, что мы поругались с Русланом из-за дележа Ютубовского канала, так что деньги и любовь две вещи несовместимые. А теперь как я объясню, почему у меня дома иностранный клиент?
Папа, только не называй меня словом из пяти букв! Не надо… Я и сама не понимаю, что тут делает этот человек из другого мира!
Глава 46. “Не
— Твою мать! Что ты тут делаешь?!
Я бы дорого дала, чтобы эту фразу произнес мой отец, даже пусть с пеной у рта, увидев за спиной дочери полуодетого незнакомого мужика. Но, увы, ее выплюнула я, увидев за дверью мужика очень даже знакомого. Руслана!
Явился козел без букета, потому, без всякого сомнения, беседа планировалась чисто деловой. Про отношения: те, которые были вне зоны двухметрового матраса.
— Рад, что застал тебя дома, — облокотился он на дверной косяк и случайно вновь нажал ладонью на звонок. — А то бы ещё год тебе личку бомбил.
Да? Звук на телефоне я так и не включила — некогда было, и ничего не проверяла: не хотела теребить душу сообщениями Джонатана. Да и просто решила, что мир может подождать. Все, что мне нужно в данный момент, лежало со мной в постели. А сейчас — стояло за спиной. Я так думала, поэтому не понимала, почему Руслан продолжает так спокойно со мной разговаривать и уже почти что не через порог: мне даже пришлось выставить босую ногу в качестве шлагбаума. Забыл, малец, что запрещается переходить через путь сразу же после прохода поезда одного направления, не убедившись в отсутствии следования поезда встречного направления. Твой поезд, Русланчик, давно тютю, а новый
— очень даже скорый!
— Что тебе надо? — каждое слово я роняла, точно плевок.
— Что бы кто-то забрал заявление из прокуратуры. Тот, у кого нет ни чести, ни достоинства, так что ни то, ни другое я оскорбить не мог, даже если бы захотел…
— Так все-таки хотел? — без ухмылки и даже без сарказма выдала я.
— Заберешь заявление?
Руслан почти ввалился в квартиру вместе с этим вопросом.
— Нет. Я ничего против тебя не подавала.
— Я не слепой, у меня есть копия твоего заявления. Думаешь, откуда я твой адрес знаю…
О да, это вопрос интересный. Впрочем, наверное, узнать адрес не так и сложно, а заявление… Твою ж мать, мои паспортные данные могли быть только у Семёна! Что и с кем он там проворачивает: без меня меня женили? Ну хоть не в ЗАГС заявление подали — там-то, кажется, без личного присутствия точно не обойтись. Чего Сёмочка добивается? В заботливого папочку играет? Спасибо, раньше заботиться надо было!
— Даже если так…
Не открывать же засранцу страшную тайну о том, что это принцип «кол колом вышибают» в действии: сошлись два барана на тонкой дощечке… Однако тут получается, не кто кого скинет, а когда же оба полетят в воду вверх тормашками…
— Ты меня что, не поняла?
Теперь он был в прихожей… Да, в богатых домах ее неспроста называют приемной, потому что незваным гостям устраивают жаркий прием. Или Руслан устроил его себе сам, побагровев, как рак, при виде Крэга. Но не попятился обратно к двери: встал, как вкопанный, на пороге. Дурак! Я прижалась к стене и боялась, что если отлеплюсь сейчас, то вместе с зеркалом.
У Крэга было все время на свете, чтобы привести себя в божеский вид, но он даже рубашку под ремень не заправил — какое заправил, он даже ее не застегнул. Квартира крохотная, а он умудрился спрятаться от Руслана на все время нашего с ним разговора, но явно слышал каждое слово и — что самое страшное — понимал, и знал, кто перед ним. А вот что собирался с этим знанием делать, я боялась даже подумать.
— Руслан, уйди, пожалуйста, — проговорила я и вдруг повторила в голос шутку внутреннего голоса: — Я работаю.
Гость понял или не понял. Или понял какую-то часть, а остальное додумал… Но пока он молча сканировал второго гостя взглядом: не узнать его он не мог — лайкал же нашу с «Энтони» фотку.
— И когда я на работе, я не отвечаю на звонки, — продолжала я тихо, желая, чтобы меня слышал только Руслан.
Однако слышал и тот, кто не мог оценить глубину моей иронии на русском языке.
— Я тебе перезвоню. Пожалуйста, уйди.
Но Руслан не ушел. Вернее, может, и собирался уйти, но напоследок решил сказать то самое слово из пяти букв, которое я боялась услышать от отца.
Зря он его сказал — в английском языке у этого слова тоже пять букв, и первая буква согласна с другим, более емким и часто используемым русским словом — по делу и не по делу. Сейчас из Руслана оно вылетело кстати — вернее, его выбил из него кулак Крэга. Я не видела, куда точно он опустился, но слышала, как застонала стена, к которой Руслан отлетел. Упасть у него не получилось, Крэг схватил его за грудки и тряхнул так, что стена снова пострадала. А потом он вновь занес кулак…
Я не успела перехватить руку Крэга. Сама лишь чудом увернулась от его локтя — а то точно бы осталась без носа, потому что сам Крэг сейчас остался без головы.
Меня прошиб ледяной пот за долю секунды до нового удара. Руслан все еще стоял, потому что Крэгу достаточно было надавить ему на грудь одной рукой, чтобы удержать окровавленное лицо на уровне своего свободного кулака и глаз. Наверное, сейчас безумных. Вчера с утра он, как бешеный, орал на Тони, а после таблетки сделался ангелом…
— Крэг!
Я пыталась тащить его за плечи, за рубашку, за ремень — все бестолку. Я бестолку топталась подле дерущихся — нет, дерущихся тут не было: Руслан не мог отразить ни одного удара.
— Крэг!
Мой крик разбудил весь дом, но не доходил до ушей Макдевитта.
— Крэг!
Да он просто убьет его — достаточно шарахнуть головой о косяк…
— Крэг!
Я повисла на его плече и пригнула к земле — и только тогда заметила, что он бьет уже мимо лица Руслана, мимо уха, колошматит кулаком косяк, но продолжает держать Руслана под самое горло — вот-вот придушит.