Апофис 2068
Шрифт:
Я накинулась на еду.
За столом сидел еще один человек. Большой коренастый мужчина с коричневой шевелюрой и густыми бровями.
– Куда торопишься? – прогундел он басом, заглядывая в мою тарелку.
– На задание через полчаса.
– А, ты спец по андроидам. Это тебя собаки чуть не съели? – он загоготал, показывая крепкие желтые зубы.
– Да, я.
– Повезло тебе, стажер. Ух, достала эта жижа! Живешь, с-споди, и вкуса жизни не чувствуешь! – он отодвинул свою тарелку, вздохнул и глянул на меня исподлобья. – Слушай, это тогда чудо-юдо видели на дороге?
– Мутанта?
– Я механик, работаю в гараже. Гаражные механики – народ опытный, все, что на выездах интересное происходит, узнаем первыми. Считай, часть работы! Марк после вашего выезда дал наряд на мойку, чтоб медкар отмыли вместе с салоном до блеска. Надо понимать, страховался, чтоб заразу не занести! – он многозначительно выставил вверх толстый указательный палец. – Я всю эту кухню знаю уже. Живу семь лет душа в душу с пыльными болванками, с аккумуляторами сплю. Так что стреляный! Хотя по правде… Надоело все до чертиков! Все это спасение… свою бы шкуру целой оставить, раз пошла такая масть.
Он оглянулся и наклонился к столу, понизив голос до шепота.
– Че-то, по-моему, полный ахтунг начнется скоро. Раньше уродов таких не было. Вирус-то этот прилетел откуда? Хрен знает из какой космической задницы! Мутирует, ищет слабые места в нашем геноме. Скоро все мы в таких уродов превратимся!
– Ну, не все, – старалась я ответить как можно более беззаботным тоном, вспоминая двухметровую тушу. – Мутации обеспечивают вариативность генома, остаются только полезные. Те, что помогают виду выживать, лучше приспосабливаться к среде.
– А кто спорит? Большая пасть тоже выживать помогает, как и шесть ног. Мне бы сейчас такая полезность была бы впрок! Сам вот, добегался, – он указал на ногу. – Я Бурый, кстати… Куда нас сегодня гонят опять?
– А, так это вы вместо Путника? Понятия не имею, вы сегодня спец по картам, – проговорила я с набитым ртом.
Он скорчил мину, шумно выдохнул и, вальяжно откинувшись на спинку стула, произнес:
– Разберемся как-нибудь, доедем. Я только из медкара ни ногой, у меня одна, и та костяная, – загоготал механик, вставая из-за стола.
Я убрала поднос на стол раздачи и направилась в медпункт, боясь гнева гениального врача за зря потраченные минуты в ожидании нерадивого робототехника с порядковым номером вместо имени.
Шагнув в двери медблока, остановилась в нерешительности. Марк, обнаженный по пояс, сидел спиной к двери на краю железного стола. На секунду я испугалась, что явилась не вовремя и он снова будет мной недоволен. Но его мягкая интонация меня успокоила.
– Много каши съела? А то если мало – силы не будет, – он пытался что-то расправить на своем плече.– Вкусно было?
– Да… – протянула я, думая о глютене и заменителе сахара, сама от себя не ожидая такой нежной интонации в голосе.
– Как мало человеку для счастья надо.
Он встал и подошел ко мне. Высокий, ни грамма жира, только мышцы и жилы. Все тело в шрамах.
– Почему глаза такие испуганные? А, робототехник? Ты стесняешься? Не надо. Мужчин, что ли, голых никогда не видела? Детский сад, – усмехнулся он и повернулся спиной. – Помоги мне закрепить на плече фиксатор, мышцы потянул сегодня на выезде. А то я совсем руку поднять не могу. Так хоть боль снимет.
Я неумело, стараясь не дотрагиваться до кожи, расправила эластичный фиксатор по его плечу, осторожно прижимая края кончиками пальцев.
– Не сахарный, дави сильнее. Мне не больно, – он посмотрел на меня через плечо, и я почувствовала кожей рук тепло его дыхания.
– Ладно, вроде держит, – он резко развернулся ко мне лицом. – На что жалуетесь?
– Все хорошо! – выпалила я, вспомнив разговор с Немкой о смене бригадира.
Марк закатил глаза и шумно выдохнул.
– Анди, не тупи, что болит у тебя? Говори сейчас, пока мы здесь. Я знаю, что у тебя множественные гематомы после последнего выезда. Если что-то болит, нужно сейчас обезболить, чтобы на задании быть выносливой и свободно двигаться, не думая о боли. Короче, раздевайся живо! Готовься к осмотру!
– Можно не все снимать?
– Чего я там не видел? – он обработал руки антисептиком, глядя поверх моей головы. – Я столько тел людских перевидал, и здоровых, и больных, и мертвых… и рук, и ног… и все по отдельности. Важно не тело человека, это всего лишь сосуд. Важно, есть ли в этом сосуде ум, воля, душа.
Согласно кивнула, медленно стянула с себя термокомбинезон. Чувствуя себя растерянно и неловко, хотела скрестить руки на груди. Но он остановил меня, схватив за локоть.
Бережно придерживая за подбородок, осмотрел след от удара на голове. Ощупал ушибленный локоть, плечо. Его теплые сильные руки уверенно и нежно скользили по телу, не пропуская ни одного участка кожи, ни одной мышцы. Он медленно стянул резинку с моих волос, обнажил шею, скрутил их в тугой узел. Поглаживая, закрепил фиксатор на плече. Когда его руки коснулись бедра, я вздрогнула от неожиданности, смешанной с болью.
– Терпи, – шепнул он, присел и накрыл ладонью лодыжку, в которую вцепился зараженный пес.
Марк смотрел на меня снизу вверх. Я слышала, как глубоко он дышит. Застыв от взгляда серых глаз, неожиданно ощутила, как большая теплая ладонь легла на живот, огладила бедро и умело скользнула ниже…
Я вздрогнула, сердце забилось в горле, не давая возможности как следует вдохнуть.
Он вскочил на ноги с гортанным рычанием.
– Всё! Одевайся! Живо!
Дрожащими руками спутанно и торопливо натянула термокомбинезон и метнулась к двери.
– Стой…
Я обернулась. Но в эту же секунду он отвернулся, облокотился руками о стол, спина его напряглась. В нем шел какой-то внутренний диалог, борьба…
– Нет. Нельзя так. Уходи, слышишь, уходи, Анди, прошу тебя!
6. Погоня
В гаражный ангар я вошла, поглаживая новенькую кобуру на поясе. А вслед мне летели шуточки про стреляного бойца от гаражных механиков.
Мишка долго чертыхался, пока объяснял устройство ствола в тире.