Апокалипсис "Фунги"
Шрифт:
– Ладно, давай без фанатизма!
– Илья постучал по мне, увлеченно играющему с пулеметом.
– Держи свой обед.
Илья вывалил в мой котелок половину банку тушенки.
– Ого, какая редкость! Я думал, что такого добра уже нигде не осталось.
– Удивился я.
Консервы были особой статьей охоты в постапокалиптическом мире. Я был уверен, что их уже давно все съели.
– Только в такие походы выдают, чтобы мы не отвлекались на приготовление еды. Если все пойдет по плану на нашем 'Элеваторе' то скоро и сами будем тушенку
– Поделился оптимистическими мыслями мой напарник.
– А почему в тушенку переводить? Свежее мясо наверно питательнее и полезнее.
– А вот почему. Не вечно же нам жить на том 'Элеваторе'. Рано или поздно придется искать места для расширения и нового заселения. Техника к тому времени серьезно износится, электронику починить мы уже не сможем, бензин тоже когда-нибудь закончится. Сможем мы сами добывать нефть или нет, под вопросом. Если нет, то нам придется устраивать длинные походы пешком, или на лошадях, если они еще останутся. Вот тогда нам и пригодится тушенка, чтобы не тащить с собой ломти вяленого мяса, или вообще живых поросят, которых придется забивать по мере надобности.
– Веселые перспективы. Надежд на то, что мы сможем вернуться к прежней жизни никаких?
– Прежней жизни точно не будет. Все испытания нам даются когда мы упираемся в тупик или выбираем неправильный путь. В нашем случае более вероятен второй вариант. Мы стали губить планету на которой живем, вот она и решила снизить нашу популяцию до критического предела. Кто будет думать по-старому - умрет. Кто сможет придумать новый путь - выживет и продолжит новый виток человечества, основанный на других ценностях. Может быть более удачный.
– Слушай его больше!
– Перекрикнул шум мотора и покрышек водитель.
– Он у нас известный философ. Если ему поддаться, то потом всю жизнь придется слушать его теории.
– Вы там за разговорами не забывайте по сторонам смотреть.
– Предупредил нас командир экипажа.
Илья отвернулся к окну, а я снова занялся пулеметом. Такие отдаленные перспективы, когда выйдут из строя вещи, которые мы не сможем произвести, раньше не очень занимали меня. А ведь нас ждет постепенное сползание к более примитивным устройствам, если мы не сможем сохранить знания.
По дороге изредка попадались деревни и более крупные поселки. Я чувствовал как весь экипаж напрягался, когда нам приходилось миновать населенные пункты. Тогда за пулемет хватался Илья и его опытный глаз старался выловить малейшую опасность. К счастью наши страхи ни разу не оправдались. Я думаю, что местные жители, пуганные разными бандитами, кормящимися вдоль дорог, наоборот, заслышав шум мотора старались не попадаться на глаза.
Наша машина, с двумя пулеметами на крыше должна была внушать уважение любому человеку, будь то смиренный крестьянин, или лиходей и душегуб с большой дороги.
Джип поднялся на затяжной подъем и нам открылась сверкающая в лучах солнца излучина реки. Мы проехали по мостку над рекой. Песчаные желтые пляжи напомнили
Пейзаж за речкой стал меняться. Все чаще попадались деревья, и небольшие лесочки. Мне такая природа нравилась намного больше голых степей. Илья даже догадался о моих мыслях по выражению лица.
– Чего радуешься, в лесу и засаду устроить проще.
– А сколько до города осталось?
– Спросил я его, надеясь, что мы уже в окрестностях Октябрьска.
Командир молча глянул на карту лежавшую на приборной панели.
– Километров семьдесят. Въезжаем в опасную зону, усилить наблюдение. На болтовню не отвлекаться, только по делу. За ослушание прикладом в зубы. Новенький, отмечай все, что может показаться тебе странным.
– Хорошо!
Илья воткнулся в прицел пулемета. Он смотрел вперед и вправо. Мне досталось наблюдать за левой стороной. Третье лето за дорогой не было ухода. Самому полотну ничего не стало, но обочины начали зарастать молодой порослью. Еще лет пять и деревья будут расти вплотную к дороге. Новая поросль будет пробивать себе дорогу вверх через асфальт, и где-то лет через тридцать от дороги останутся одни воспоминания.
Дороги были как кровеносные сосуды в теле государства, обеспечивая питательными веществами и кислородом все необходимые органы. Но скоро этих сосудов не будет. Оставшееся в живых человечество, даже объединившись будет не в силах поддерживать огромной протяженности дороги в нормальном состоянии. Но человечество пока и не помышляет об объединении, ускоряя смерть организма.
Все чаще попадались леса у дороги. Деревья становились выше и стройнее. Такое изменение флоры наблюдается, когда выдерживаешь направление строго на север. Стайка берез опустила свои ветви, как красавица косы, до самой земли. Красивые деревья, настоящий символ русской природы.
Невольно залюбовавшись деревьями мне вдруг показалось, что среди листвы просматриваются какие-то железные конструкции. Даже отсвет солнечный пробежал по ним.
– Илья, поверни прицел на те березы, мне показалось, что я там что-то увидел.
– Попросил я напарника.
Тот развернул пулемет в левую сторону.
– Чего там?
– Не удержался командир, не получив от Ильи ответа.
– Видно плохо, солнце уже садится и засвечивает прицел. Давайте развернемся и проедем еще раз.
Командир достал рацию и доложи основной колонне.
– Остановитесь пока, мы сделаем разворот и проверим подозрительный участок. Парням мерещится что-то в кронах берез.
– Добро.
– Раздалось из рации.
Командир, чтобы не доверяться полностью нашим страхам достал бинокль из бардачка.
– Давай, Семен на малом газу проедь еще мимо тех берез.
Я совсем не испытывал тревоги по поводу того, что мы увидели какие-то железки на деревьях. Может быть там были лежаки придорожных разбойников охотящихся на машины. Я бы на их месте был бы уже далеко.