Апокалипсис Нонетот, или Первый среди сиквелов
Шрифт:
— В Фортепианный отдел. Но мы кое-кого ждем.
— Кого?
— Мы ждем, — я еще не решила, как подать новость, — курсанта на повторную практику.
— Еще одного? — переспросила Четверг-5, сперва немного надулась, но скоро отошла. — Если б я знала, испекла бы приветственный пирог.
— По-моему, она из другого теста, — пробормотала я, когда звук раздираемого целлофана ознаменовал прибытие обсуждаемой персоны.
Она, похоже, немного запыхалась, и мы втроем несколько секунд молча таращились друг на друга, пока оба курсанта не произнесли одновременно:
— А она-то что здесь делает?
—
Новая ученица злобно зыркнула на меня, потом на Четверг-5, потом снова на меня, а затем с принужденной улыбкой произнесла:
— В таком случае мне, вероятно, следует представиться и сказать, какая невероятная честь получить направление в ученицы к великой Четверг Нонетот.
— Побереги дыхание… и сарказм заодно, — огрызнулась я.
Я люблю принимать вызов, но тут, на мой взгляд, было на один-два вызова больше, чем надо. Поскольку это, разумеется, была еще одна Четверг Нонетот, та, что фигурировала в первых четырех книгах цикла — жестоких и полных убийств и необоснованного секса.
— Да уж, дым коромыслом, — негромко произнесла она, оглядывая нас обеих. — Если день начинается таким образом, то дальше может быть только лучше.
Мы с Четверг-5 уставились на вновь прибывшую с завороженным любопытством. В отличие от Четверг-5, которая всегда одевалась в приобретенный на взаимовыгодной основе хлопок и шерсть, эта Четверг предпочитала агрессивную черную кожу — кожаные брюки, жакет и длинный плащ, волочащийся по полу. Кожи было так много, что Четверг-1–4 поскрипывала при ходьбе. Волосы у нее были той же длины, что и у нас, но туже стянуты в хвост на затылке, а глаза скрывались за стеклами маленьких черных очков. На поясе висели два пистолета-автомата рукоятями внутрь, чтобы выхватывать их крест-накрест — бог знает зачем. За исключением этого и несмотря на то что она жила в книгах, действие которых разворачивалось между 1985 и 1988 годом, она выглядела в точности как я — даже с проблесками седины, которые меня, как я все еще притворялась, не волновали.
Но она не была мной. На самом деле она походила на меня меньше, чем версия, говорящая с цветами, если такое возможно. Я читала эти книги, и хотя она пыталась действовать по правилам, методы ее были в лучшем случае сомнительны, а мотивы — подозрительны. В Четверг-5 были в основном мысли и очень мало действия; в Четверг-1–4 было в основном действие и очень мало мысли. Авторы цикла пожертвовали описанием характера ради фабулы и юмором ради плотности действия и скорости. Вся атмосфера испарилась, и книги превратились в череду жестоких эпизодов, разбавленных романтическими интерлюдиями, и когда я говорю «романтическими», то делаю большую натяжку. Самый знаменитый момент — это ее знойный роман с Эдвардом Рочестером и откровенная потасовка с Джен Эйр. Я думала, хуже быть не может, пока не оказалось, что миссис Фэйрфакс — ниндзя-убийца, а Берту Рочестер похитили инопланетяне. И все это только в первой книге. Дальше все притягивалось за уши еще больше. К четвертой книге мне уже казалось, что изначальный вариант порвали волки, а потом его сляпали наугад перед самой публикацией. Я глубоко вздохнула, мысленно прокляла командора Брэдшоу
— Четверг… познакомься с Четверг.
— Привет! — бодро сказала Четверг-5, примирительно протягивая руку. — Я так рада познакомиться с тобой, и с прошедшим тебя днем рождения!
Четверг-1–4 взглянула на протянутую руку Четверг-5 и вскинула бровь.
— Я имела несчастье читать «Великое фиаско Сэмюэла Пеписа», — недружелюбно произнесла она. — Если убрать из названия «Сэмюэла Пеписа», будет выглядеть честнее. Большего ушата дерьма мне видеть не доводилось. Я все ждала, когда же начнется стрельба, а ее так и не случилось — просто кучи обниманий, витаминов и людей, рассказывающих, как они друг друга любят.
— В объятиях нет ничего дурного, — возразила Четверг-5, защищаясь. — Может, если бы ты попробовала…
Она протянула руки, но в ответ прозвучало грубое:
— Только тронь меня своими воняющими мюсли лапами, и я тебе нос сломаю!
— Ну!.. — Четверг-5 негодующе фыркнула. — Я почти жалею, что поздравила тебя с днём рождения, и очень рада, что не испекла для тебя пирог.
— Это меня убивает!
— Слушайте, — рявкнула я, не дожидаясь, пока дойдет до рукоприкладства, — я не собираюсь просить вас поладить, я приказываю вам поладить. Ясно?
Четверг-1–4 равнодушно пожала плечами.
— Итак, — начала я, обращаясь к Четверг-1–4,— если хочешь стажироваться у меня, существуют три правила. Правило первое: ты делаешь в точности то, что я тебе говорю. Правило второе: ты говоришь, только когда к тебе обращаются. Правило третье: я называю тебя «Четверг-один-четыре», или «Чет-один-четыре», или «Хренверг», или… да как угодно. Ты же обращаешься ко мне «мэм». Если я зову тебя, являешься бегом. Правило четвертое: выкинешь какой-нибудь фокус — отправишься домой.
— По-моему, ты сказала, что существуют только три правила?
— Последнее я придумала на ходу. У тебя с этим какие-то проблемы?
— Полагаю, нет.
— Хорошо. Начнем сначала. Сколько часов теории у тебя было?
— Шесть недель. Сдала выпускные в прошлый вторник и пришла третьей.
— Неплохо.
— А сколько народу было в классе? — уточнила Четверг-5, все еще страдающая от заявления, что ее руки пахнут мюсли, не говоря уже об угрозе сломать нос.
Четверг-1–4 сердито глянула на нее и пробурчала:
— Трое, и на два процента выше минимального проходного балла, прежде чем ты спросишь. Но на стрельбище я набрала девяносто девять процентов. Пистолет, винтовка, станковый пулемет, гранатомет — назови любое.
Вот по этой главной причине я и не любила книги про Четверг Нонетот: слишком, слишком много оружия и горы трупов, каким позавидовал бы киношный Рэмбо. Четверг-1–4 вынула из кобуры агрессивного вида автоматический пистолет и показала нам обеим.
— Девятимиллиметровый «глок», — гордо сказала она. — Шестнадцать патронов в обойме и один в стволе. Конкретная останавливающая сила. Я ношу два, на всякий случай.
— Всего два? — съязвила я.
— Нет, раз уж ты спрашиваешь. — Она откинула полу кожаного плаща, чтобы продемонстрировать мне большой блестящий револьвер, заткнутый сзади за пояс штанов. — А у тебя что? «Беретта»? «Браунинг»? «Вальтер»?
— Ничего, — ответила я. — Ворвись в комнату с оружием, и кто-нибудь в итоге погибнет.