Апокалипсис Нонетот, или Первый среди сиквелов
Шрифт:
Кол пригвоздил меня взглядом.
— Ты когда-нибудь слышала о таком?
— Нет.
— Тогда давай покончим с этим. Надеюсь, там есть сечка для капусты, старинный утюг или еще что-нибудь: со взбивалкой для яиц это будет очень грязная работа.
Кол проскользнул на кухню, а я пошла к двери в гостиную, где майор Оззорнейк смотрел телевизор. Он восседал на диванчике в цветочек с чашкой чая в руке и ломтиком фруктового торта на столике рядом.
— Приветствую, барышня, — дружелюбно сказал он. — Уже закончили?
— Нет, — ответила я, стараясь казаться беззаботной, — но
— О, это совсем не страшно, — ответил он. — Я, знаете ли, при Тобруке был.
— Правда? И каково там было?
— Шумно, моя дорогая девочка, и выпить по-человечески негде.
— Значит, строительный пистолет — это ничего?
— Воспоминания молодости, дорогая. Стреляйте.
Кол еще не вернулся, поэтому я продолжила:
— Хорошо. Прекрасно. Э-э… а вы не «Ослепленного» [67] смотрите?
— Да, — ответил он, — вариант с Бренданом Фрезером — такой красавчик, но очень смешной.
— Я как-то видела его, — сказала я, чтобы потянуть время, — на обеде в честь фильма «Дело Джен». Он там играл…
— Четверг!
Это был Кол, он звал меня из кухни. Я улыбнулась и сказала майору:
— Извините, я на минутку.
Оззорнейк вежливо кивнул, и я направилась в кухню, которая, как ни странно, оказалась пуста. Кола нигде не было видно. Там было две двери, и к единственному другому выходу, черному ходу, была прислонена швабра. Я уже собиралась открыть холодильник и поискать его там, когда услышала голос.
67
«Ослепленный желаниями» — фильм 1967 года, пересказывающий легенду о Фаусте в свингующем Лондоне 1960-х. В 2000 году вышел одноименный ремейк.
— Я здесь, наверху.
Я подняла глаза. Кол был пришит к потолку примерно тридцатью ножами, ножницами и другими острыми предметами, воткнутыми по периметру его одежды, отчего он казался жертвой чрезмерно увлекшегося циркового метателя ножей.
— Что ты делаешь? — прошипела я. — Нам надо разбираться с Раумом.
— Что я делаю? Ах, просто любуюсь видом… Нет, чем, по-твоему, я занят?!
«Четверг, — тихо произнес Кол, — думаю, он нас раскусил».
Я пожала плечами.
— Четверг, — тихо произнес Кол, — думаю, он нас раскусил.
Я обернулась к двери и подскочила от испуга, потому что майор Оззорнейк прокрался в кухню так, что я не заметила. Но это был не субтильный пожилой джентльмен, которого я видела несколько секунд назад; у этого Оззорнейка изо лба торчали два больших рога, глаза были желтые, как у кота, а одет он был в набедренную повязку. Он был строен, мускулист, ярко-красная кожа блестела примерно как у уток, висящих в витрине китайского ресторана.
— Ну-ну, — произнес Раум скрипучим голосом, словно встряхнули жестянку ржавых гвоздей, — Четверг Нонетот. Какой сюрприз! — Он взглянул наверх. — И мистер Стокер, я полагаю. Поверьте, вы очень непопулярны там, откуда я родом!
Я замахнулась на него, но он оказался слишком проворен, и мгновением позже меня впечатало в потолок с такой силой, что штукатурка потрескалась. Я не упала обратно. Меня держало, но не ножами или ножницами, а нездешней силой, да такой, словно небольшой тюлень на грудь уселся.
— Две незапятнанные души, — грустно проворчал Раум. — Для его инфернального величества — бесполезные.
— Предупреждаю, — сказал Кол, мастерски изображая неуместный оптимизм, — сдавайся, и я постараюсь обойтись с тобой помягче.
— МОЛЧАТЬ! — взревел Раум так громко, что два кухонных окна треснули, и разразился утробным демоническим смехом. — Просто чтобы утро не прошло совсем уж впустую, я готов предложить сделку: либо вы оба умираете исключительно мучительной смертью и я отказываюсь от всяческих прав на ваши души, либо один предается мне — и я отпускаю второго!
— Как насчет партии в шахматы? — предложил Кол.
— Э, нет! — усмехнулся Раум, погрозив пальцем. — На это мы больше не попадемся. Ну и кто же это будет?
— Можешь забрать меня, — сказал Кол.
— Нет! — крикнула я, но Раум только рассмеялся.
Он смеялся долго и громко. И еще. Потом еще. Он смеялся так долго, что мы с Колом переглянулись. А Раум все хохотал. От его хохота звенели тарелки и чашки на буфете, дребезжали стаканы, стоявшие вверх дном на сушилке. Еще смех, громче, дольше, сильнее… И вдруг совершенно без предупреждения он разлетелся на миллион крохотных клочков, заполнивших маленькую кухоньку, словно красный туман. Я отклеилась от потолка и рухнула на пол, встретив по пути кухонный стол, который, по счастью, оказался пуст и не слишком крепок. Я слегка обалдела, но, поднявшись, увидела… настоящего майора Оззорнейка, стоявшего там, где только что находился Раум, и все еще сжимающего стальной штык, отправивший демона обратно в ад.
— Хха! — сказал маленький престарелый джентльмен, грозно сверкая глазами. — Холодная сталь в боку им не по вкусу!
Подбородок его покрывала дневная щетина, а одет он был в рваную пижаму, перепачканную землей.
— С вами все в порядке?
— Он думал, что сможет держать меня взаперти в садовом сарае, — решительно ответил пенсионер, — но это же всего пятнадцать ярдов на северо-северо-восток под патио до клумбы с геранью.
— Вы сделали подкоп?
— Да, и успел бы раньше, будь у меня десертная ложка вместо этого.
Он продемонстрировал мне истертую и погнутую чайную ложку.
— Или лопата? — рискнула я.
— Хха! — презрительно фыркнул он. — Лопаты для неудачников. — Он поднял глаза и заметил Кола. — Говорю вам, сэр, слезайте с моего потолка сию же минуту!
— Ничего другого мне так сильно не хотелось бы.
Итак, мы сняли Кола и как смогли объяснили бойкому девяностолетнему старичку, кто такой Раум. Тот понял нас без малейшего труда.