Апокалипсис
Шрифт:
Это был приятный, тихий вечерок.
– Ты чего шею потираешь?
– Спросила она меня, загоняя на поле для игры моего слона в угол.
– Весь день на ногах как солдат на красной площади. Чувствую теперь себя разбитым. Все тело какое-то задеревеневшее.
– Мат, - усмехнулась мне Наташа.
– Ложись чудо моё. Сегодня ты не игрок. Куда? На живот.
Наташа села прямо мне на ноги и я почувствовал, как ее пальчики прошлись по моему позвоночнику. Мягкими едва касающимися меня движениями, она водила подушечками пальцев по моей спине. Я расслабился, и она убрала руки.
Я услышал, как она разминает в ладошках что-то жидкое. Звук был приятный, расслабляющий. По каюте разнесся запах цветов.
Вернув руки на мою спину, Наташа стала втирать нагретый ладошками крем мне в спину. Это были не те, осторожные касания, как в начале, а сильные, уверенные движения. Бока. Поясница. Лопатки. Она прошла всю спину и остановилась на шее. Вначале нежно. Осторожно. Она массировала мне плечи. Потом их же, но сильней, до красных пятен на коже и снова мягко, как касание бабочки. От ее прикосновений по телу расходились волны тепла.
Потом ее руки опустились к пояснице. Она начала пощипывать меня вдоль позвоночника, перебирая пальчиками кожу. Она шла снизу, царапая меня коготками от самой попы до шеи. Вновь и вновь. Я уже не чувствовал себя деревянным, нет. Я был разогрет и расслаблен. Заснул я как младенец.
Проснулся я от того, что меня кто-то толкал в плечо. Не желая вставать, я сказал.
– Отстань, Наташа. Дай поспать.
– Кхе, - кашлянули в комнате, и я приоткрыл один глаз, подняв голову от подушки.
Это была не Наташа, а дед Спиридон.
– Вставай, Иван. На охоту пора.
– Охоту?
– Тупо переспросил я.
– Снова ведем молодняк в лес. Забыл?
Я простонал в подушку и ответил.
– Забыл.
– Ждем на улице. Заскочи, перекусить. Все понимаю. Подождем.
– Скоро буду, Спиридон.
Он ушел, а я встал. В душ идти не хотелось, и я пропустил этот пункт. Одни раз можно сделать себе поблажку. Одевшись, я спустился на лифте до первой палубы. Вышел на улицу и забежал в наш общинный дом. Там набрал продуктов в рюкзак, вооружился, и на бегу сделав себе бутерброд, подошел к деду и ребятам с хлебом во рту и, не прожевав, как следует, позвал всех за собой.
'Медведя' на месте не было.
– А куда мы сегодня, дядя Иван?
Это спросил лопоухий Анатолий. Долговязый любознательный паренек, тех же годков что и мои племянники. Смотреть ему прямо в лицо без смеха было сложно. Он словно всегда был в изумлении и ожидании какого-то чуда. Прикольный малый.
– Это тебе Антошка нужно спросить у деда Спиридона. Он выбрал маршрут полета и место для охоты.
Спрашивать что-либо у угрюмого деда всегда готового вывихнуть ухо за проказы подростки не захотели.
– Все сели? Пристегнулись?
– Спросил я из рубки, посмотрев назад, через открытую дверь в трюм.
– Полетели.
Подав мощность на двигатели, я мягко вывел 'Вепря' на улицу и рывком взлетел выше. Мы начали набирать скорость.
Ребята прилипли лицами к иллюминаторам.
– Скучал, Богдан?
– Спросил я.
– Вычислители не могут скучать, капитан.
– Это да-а-а, - протянул я, подавляя зевок.
– Так куда летим?
– Это я спросил у деда, что сидел рядом.
– Эта точка на карте мне незнакома.
– Думал и не спросишь, - по-стариковски хекнул Спиридон.
– А летим мы на охоту за медузами.
– До моря далеко и мы летим не в ту сторону.
– А нам не море нужно. А озеро.
– Озеро?
– Соленое озеро, - поправил меня дед.
– Его мужики нашли, когда охотились. Для парней, - кивнул он себе за спину, - в самый раз. Ныряй, хватай, и в мешок. Там и мидии есть и гребешки. Много всякой съедобной живности. Деликатес.
– Хорошее место, раз так.
– А то.
У ребят в трюме были свои разговоры. Они говорили достаточно громко, чтобы я все слышал.
– Да Айдар только хвастается. Никакой он не лучший охотник Добрых пчел.
– А все говорят что лучший. Ты видел, какие огромные головы зверей он приносит? Они теперь висят у него в каюте.
– Наш дядя лучше.
Мои племянники насупились.