Апокрифы Другого мира: тулку на испытательном сроке

Шелудяков Вадим

— Рой Селин, ты, похоже считаешь, что чего-то из себя представляешь? Ну так если не трусишь выходи и докажи, что умеешь не только бахвалится. Или слабо? — смотрю прямо в глаза, изображая всем своим видом откровенное презрение к противнику. Не забываю откровенно скалиться, демонстрируя зубы. Обезьяньи инстинкты никто не отменял.

Рой тоже не первый день на свете живёт и свято соблюдает установленный негласный регламент, когда к драке надо прийти постепенно, повышая градус взаимных оскорблений и подначек. Бить морду не доведя противника до белого каления — откровенный моветон:

— Небось надеешься, что придёт лейтенант и за тебя заступится? Или побежишь мамочке с папочкой жаловаться, что тебе носик разбили? — мой противник не торопясь выходит, разминая кулаки.

— А за тебя дядюшка не вступится, даже когда ты сегодня его разбитой харей порадуешь? Ему на тебя настолько плевать? — да, сироте говорить такое жестоко, но мне надо

быстрее закончить эту неприятную, но необходимую часть. И так уже два часа от тренировки коту под хвост, а у меня ещё ни одна мышца не болит. Рой зло сверкнул глазами, подначка достигла цели:

— Зато мой дядя не придумывал способа от меня отделаться, как твой отец!

— Конечно, ты же такой паинька, не то что я! — не упускаю возможности вывернуть на изнанку наши с ним позиции. — Это я ни на что не гожусь, кроме как новобранцев обучать и гонять. Ты же умничка, наверняка и тётушке с готовкой-стиркой-уборкой помогаешь, как хорошая девочка. Как такую лапочку-племянницу не ценить!

— Ах ты, гад! — Рой кидается на меня совершенно прямолинейно, пытаясь схватить за грудки. Мне осталось лишь ему слегка помочь. Классический самбистский «бросок через себя с упором ноги в живот», бывший в прошлой жизни моим излюбленным приёмом за свою простоту и безотказность. В этой жизни его применяю впервые, но хорошо тренированное тело и память прошлого срабатывают безупречно. И вот уже Рой на спине, а я сверху. Пока он не успел опомниться, рву на себя его левую руку, переходя на болевой «рычаг локтя». Да, не долго дёргался бедолага, прежде чем сдаться. Терпеть болевой можно, но не долго. А тут у нас не соревнования, я никуда не тороплюсь, так что спокойно и обстоятельно вытребовал с Роя версию клятвы, которая полностью определяла наши с ним дальнейшие взаимоотношения как на тренировках, так и за их пределами. И только после этого отпустил. Унижать я его и не думал, так что по большому счёту ни его гордость, ни авторитет серьёзно не пострадали. А если и пострадали, то к концу первой тренировки всё встало на свои места.

С видом, будто все так и задумывалось мрачно осматриваю остальных ребят. Теперь закрепляем получившийся расклад:

— Ещё желающие повыёживаться есть? Нет? Тогда… взвод, слушай мою команду! Стройсь! Ровняйсь! Смир-но! На пра-во! Рой Селин впереди, задаёт темп. Бегом марш!

…а наблюдавшие за разыгравшейся сценой лейтенант Джаганн и мерл Рислент смеясь отправились по своим служебным делам. Детский учебный взвод успешно втягивался в ритм тренировок.

***

К своему девятилетию я подошёл с таким багажом заслуг, что в пору было возгордиться. Высокий, мускулистый, с идеальной осанкой, уверенный в себе, так как многократно доказал своё право командовать ровесниками. Теперь и я, наравне с Лайей был гордостью родителей, особенно отца. Того до глубины души поразило, что на третий месяц тренировок я ни с того, ни с сего вдруг освоил боевой транс первого уровня, а к девятому месяцу мог в нем находиться до получаса. Что тут такого? Да только то, что никто никогда не слышал, чтоб боевой транс осваивали раньше четырнадцати лет. Всегда считалось, что это невозможно. Хотя может быть секрет в том, что кроме меня никто не пробовал достигать его из внетелесного состояния? Я же в задушевных разговорах с лейтенантом Джаганном выяснил всю методику и ночами взялся за освоение. И вот результат.

Но кроме успехов учебных были и другие, совершенно недетские. В моем прошлом мире никому бы ни за что в голову не пришла бы идея детей в возрасте начальной школы тащить в зону боевых действий на практику по начальной военной подготовке. А тут мне уже дважды пришлось командовать своими сверстниками во время выходов в мёртвые пустоши. И пусть мы были под очень плотным контролем взрослых и не заходили более, чем на три версты от башен, но своё первое умертвие наш взвод слаженным залпом из арбалетов там упокоил. Так что боевое крещение было пройдено более чем честно.

Правда не все отцы моих бойцов выдержали последовавшие за таким выходом разборки со своими благоверными. Так что вскоре после первого выхода взвод уполовинился, а после второго от него остались лишь рожки да ножки. Но мы с Роем прекращать не думали, да и моя мать восприняла эти выходы хоть и без энтузиазма, но с пониманием.

***

Если первые недели с начала учёбы мне было ни до чего, кроме отдыха, то спустя какое-то время втянулся и опять начало тянуть на эксперименты. Бедная Лайа теперь не могла составлять мне компанию, поскольку всё не занятое учёбой время готовила, стирала, убирала, шила, вышивала и вязала под бдительным маминым надзором, чтоб у доченьки не оставалось ни минуты свободной на проказы. Чтоб у Лайи не остановился рост источника, я первое время просил её накачивать энергией меня с утра и вечером. А когда появился учебный взвод, стал каждый вечер притаскивать домой своего дружка Роя, чтоб Лайа накачала нас обоих.

К вечеру мы упахивались как раз настолько, чтоб принять в себя полный резерв моей сестрёнки. Благодаря такой накачке Рой тоже прогрессировал заметно быстрее остальных ребят. Лайен резерв рос, росла и наша с Роем "энергоёмкость", так что на этом направлении удалось добиться динамического равновесия.

Рой, после выпадения Лайи, как-то незаметно стал моим спутником по приключениям и авантюрам и лучшим другом. С той драки мы с ним пройдя период притирки зажили душа в душу, сражаясь исключительно на учебных спаррингах. Рой оказался прекрасным парнем со своим нерушимым кодексом чести. Начав считать меня своим другом, он поделился со мной самым ценным, что у него было — заброшенным сараем, где Рой оборудовал своё «разбойничье гнездо». Это был поистине королевский подарок, поскольку я как раз ломал голову, где найти место под мастерскую начинающего крипто-артефактора. Меньше всего мне хотелось попасться за этим слабообъяснимым занятием кому нибудь из взрослых.

В благодарность я предложил эксперимент, результатом которого стало освоение Роем боевого транса первого уровня. Как это возможно не-магу без укрепляющих зелий? Во время сна с накачкой тела укрепляющими энергиями до и после. И Рой прорвался на первый уровень во сне всего за пять недель экспериментов. А через несколько дней повторил свой результат уже в бодрствующем состоянии. Успех Роя вызвал фурор в гарнизоне. За два года два ребёнка совершили невозможное! А два случая, это уже тенденция. В итоге Роя с пристрастием допрашивала комиссия в составе лейтенанта, моего отца, коменданта Спенера и дяди Роя с привлечением мамы в качестве эксперта-целителя. Кололи его долго, даже привлекли в качестве поддержки особиста-дознавателя, как наиболее опытного в допросах. Но Рой меня не сдал, как болванчик твердил заученную легенду, категорически отказываясь давать какие-либо объяснения. "Не помню, не знаю, не понимаю" — такими были его ответы на любые вопросы "в сторону". У следственной комиссии нервы сдали раньше, чем у Роя. В итоге решили "пока просто понаблюдать", но уж третьего "прорвавшегося" точно вывернуть на изнанку, но правды добиться. Наивные! Больше никто так и не смог повторить этот подвиг. Но зато через некоторое время два малолетних воина-мастера более-менее примелькались и перестали привлекать к себе внимание с этой стороны.

В отличие от сестрёнки, моя учёба через некоторое время сократилась до половины дня и проходила только по будням, а потом я был полностью предоставлен самому себе. Большую часть свободного времени мы с Роем проводили за частоколом, исследуя овраги и буераки в окрестностях Риссана. Здесь Рой был в своей стихии, его авантюрный характер требовал сунуть свой нос во все дыры и щели. Мой же интерес был более прагматичным, мне хотелось найти местечко для хранения и испытаний вдали от посторонних глаз того, чего у меня быть никак не могло: артефактов собственного изготовления. Да, да, тихо и незаметно я осваивал премудрость артефакторики. Хорошенько напрягши память, я вспомнил все, что говорилось о магии в прочитанных в прошлой жизни книгах про этот мир. Там главгерой в Академии магии узнал не слишком много, гораздо больше ему удалось почерпнуть из книги древних и путём экспериментов. По большому счёту, чтоб сравняться с Аллином Мердгресом мне недоставало только умения создавать купол прорицания и знания некоторого набора перворун и их цепочек, которые в окружающем меня мире не встречались. Как создавать артефакты я смог за несколько месяцев понять, наблюдая в аурном зрении за работой брата отца, дядюшки-артефактора, к которому повадился ходить как на работу. Роль "подай-принеси-не мешай" меня вполне устраивала, а умение включать "очаровашку" пока ещё позволяло вводить взрослых в режим "поделиться мудростью с благодарным слушателем".

Дядя Клайд, конечно, был изрядно удивлен моим интересом к его работе, но у меня в запасе было сорок бочек объяснений, в которых потерялся бы даже куда более подкованный в критическом мышлении человек. Поскольку я совершенно не мешал и даже готов был чем могу помогать, дядя Клайд с моим присутствием смирился быстро. И даже стал получать моральное удовлетворение от рассказов и пояснений. Я же открыв рот и демонстрируя уважительное восхищение смотрел и запоминал, запоминал и смотрел. А вечером в оврагах пытался повторить. Правда всё приходилось делать «методом тыка», получая крупицы ценных сведений экспериментально. Пусть медленно, но получал же! К тому же, если быть откровенным, знал и умел дядюшка не то, чтоб очень много. Но самым главным было то, что я смог узнать и перевести в форму перворун все этапы подготовки материала и технику внедрения в него плетений. А в сумме эти две техники, при их творческом переосмыслении, открывали путь к изменению формы материала без механической обработки, до чего местные артефакторы по какой-то непонятной мне причине не додумались. Рой быстро просёк, что я творю какую-то дичь, но поклялся, что не расскажет никому ни слова и слово своё держал.