Аполлон на миллион
Шрифт:
— Я все скопил, — повторил Виктор, — вот они, лежат. Позвонил по телефону, сказал: «Я ваш победитель буду. Мне чего, в редакцию с талонами идти? Где и кому историю докладывать? Расскажу такое, закачаетесь!» А мужик ответил: «Нет, сидите дома, к вам приедет редактор, у нас ваш адрес определился. Ждите». И вы сегодня явились. Вот по этому номеру я беседовал.
Витек перевернул газетенку и ткнул пальцем в самую нижнюю строчку последней полосы. Я увидела цифры и подпись: «Телефон только для рекламодателей». Что ж, теперь все понятно. Человек, ответивший Виктору, небось устал от бесед с идиотами и нашел способ от них
Глава 37
— Дарья? — удивилась Лариса, секретарша полковника, увидев меня в приемной. — Кто вам пропуск выписал?
— У меня есть служебное удостоверение, — солгала я, чтобы не выдавать криминалиста Леню, который в отсутствие Раечки, улетевшей в командировку, заказал мне пропуск.
— Да? — поразилась Лариса. — Стойте! Вы куда?
Но я уже пнула дверь в кабинет толстяка, влетела внутрь и громко сказала:
— Можешь приказать задержать меня за хулиганство, но я не уйду отсюда, пока не расскажу, что узнала про похищение Любы и Прохора Ермаковых. Знаю, кто за его спасение деньги требовал.
— Ребята, оставьте нас, — вздохнул Александр Михайлович, и только тогда я увидела, что в комнате за длинным столом сидят несколько мужчин.
Один из них помахал мне рукой.
— Привет, Дашута!
— Здравствуй, Гоша, — вежливо ответила я.
— Григорий, не задерживайтесь, — мигом разозлился полковник.
Подчиненные быстро ушли. Проносясь мимо меня, Гоша шепнул:
— Идешь по следу?
— Ты прав, называя меня злой кармой своего шефа, — не осталась я в долгу. — От госпожи Васильевой не спрятаться.
Уши моего собеседника заполыхали огнем, и он выскочил в коридор.
— Я проводил совещание, — сердито начал полковник, — а ты…
— Прохора не похищали, — перебила я, — историю с выкупом придумал он сам вместе с Маргаритой, чтобы вытянуть у Надежды Васильевны миллион долларов.
Дегтярев откинулся на спинку кресла.
— Докладывай в подробностях.
На следующий день около полудня мы с Александром Михайловичем сидели в гостях у Надежды Васильевны. Пожилая дама, только что узнавшая от полковника про аферу, которую затеяли покойный сын и бывшая невестка, мужественно перенесла удар.
— Я очень любила сына, — тихо произнесла она, когда Дегтярев замолчал, — но у него, как у многих, в подростковом возрасте были проблемы. Хотя, конечно, странно, что Проша себя так вел, у него не было перед глазами дурного примера. Алексей Константинович был честнейшим человеком.
Мне следовало промолчать, но помимо воли я выпалила:
— У вашего супруга возникли неприятности, связанные с присвоением средств, которые государство выделило на строительство стройкомплексов в России.
Дегтярев ткнул меня локтем в бок.
— Алексей Константинович был человеком редкой порядочности, — спокойно повторила вдова, — чего нельзя сказать о его друге Олеге. Когда соответствующие органы стали проявлять к фирме «Спортмас» интерес, Филимонов предложил Алеше взять вину за махинации на себя и «утонуть». Мой супруг решил выручить лучшего друга.
— Надежда Васильевна, — сказал полковник, — никто сейчас не собирается ворошить историю со спортивными комплексами. Мы знаем, что ваш муж спрятался и продолжал получать прибыль. Алексей Константинович не так давно умер, покойника под суд не отдадут. Ваш сын знал об афере, придуманной отцом, и решил погреть руки и отобрать у вас капитал.
Вдова сложила руки на коленях.
— Не верю, что историю с выкупом придумал Проша. Наверняка это идея Маргариты. Моя невестка прикидывается милой, тихой, но на самом деле она саблезубая гиена, сумевшая завоевать сердце Алексея Константиновича. Муж за Марго всегда горой стоял, и если я критиковала невестку, он сразу сердился: «Надя, вспомни, как она его на себе до поста ГАИ тащила, жизнь сыну спасла». Я сразу рот захлопывала, ни разу супругу не возразила: «Леша, не будь наивным. Нищая голодная девица отлично просчитала, как себя вести надо, сообразила, что авария — ее козырь. А теперь нагло использует свой единственный подвиг, много прибыли от него получает. Люби Рита Прошу по-настоящему, она бы никогда не села на мотоцикл и запретила бы ему гонять по шоссе. Маргарита все рассчитала, а доверчивый Проша ей поверил. Нет, сын не мог придумать историю с выкупом. Это — творчество Марго. Проша был наивен, считал всех людей хорошими, кидался любому на помощь. Ну прямо как…
Надежда Васильевна примолкла.
— Прямо как Сергей, — уточнил Дегтярев.
Хозяйка, перебирая бахрому лежащего на диване пледа, кивнула:
— Да. Мой брат ни в чем не виноват, он жертва хитрых бесчестных преступников, которые подставили доверчивого юношу. Сережа несколько раз наступал на одни и те же грабли, всегда защищал приятелей, вот и попадал за решетку. В самом начале девяностых, когда брат в третий раз вышел с зоны, я попросила свою хорошую знакомую, психолога, найти грамотного специалиста, который ему поможет. Но не сказала, что это мой младший брат. Сергей пару месяцев ходил в группу, и занятия на него прекрасно подействовали — он занялся бизнесом, стал хорошо зарабатывать…
Я слушала Надежду Васильевну, и с каждой ее фразой мне делалось все хуже и хуже. Ведь вскоре придется сообщить ей, чем много лет назад занимались ее «распрекрасные» сынок и братишка.
— Сергей подружился с племянником? — предположил Дегтярев.
— К сожалению, Алексей Константинович не разрешал мне встречаться с Сережей, говорил: «Черного кобеля не отмыть добела». Более того, супруг категорически запретил рассказывать Проше о том, что у него есть родной дядя, — объяснила Надежда.
— Но вы нарушали приказ мужа, — уточнила я. — Один раз Прохор столкнулся с Сергеем у вас дома.
Надежда Васильевна растерялась.
— Правда? Не помню такого.
— Алексей Константинович вернулся раньше времени из Питера, а Прошу выгнали с дачи, где он весело проводил время. Ваш муж застал в своей квартире Сергея и рассвирепел. Прохор же находился в прихожей, когда его дядя вышел из гостиной, — подсказала я.
Хозяйка поднесла ладонь ко лбу.
— Да, да, кажется, этот случай имел место, смутно припоминаю. Извините, не один десяток лет прошел. Я уже немолода, забывчива.