Апостол Павел
Шрифт:
Пытаясь избежать кораблекрушения, путешественники использовали все возможные средства, иными словами — смогли сделать совсем немногое. Убрали паруса, подняли лодку (Деян., 27:16–17), и, воспользовавшись затишьем в прибрежной части острова Клавда, обвязали корпус корабля канатами, чтобы не дать ему расшататься — старый способ, известный еще со времен третьего века! Кроме того, нужно было облегчить корабль: решили сбросить в воду шпили, затем груз, два горизонтальных руля, якоря и даже, в конце концов, съестные припасы… На четырнадцатый день корабль, на котором находился Павел, представлял собой печальную картину: груда мокрых и бесформенных обломков, блуждающих по воле волн [1052] .
1052
Это традиционный образ приключенческого романа Petron, Satyricon, 114; смотри также Achill Tatius, «Roman de Leucippe et Clitophon», 3, 1–5.
В этом несчастье Павел возвысился над всем, чтобы воодушевить людей и избежать паники. Все остальные были заняты метеорологией и маневрированием — этому уделялось главное внимание. Павел же заботился о пропитании, именно он раскрыл намерение матросов бежать на лодке, покинув корабль и пассажиров, и чтобы не допустить этого, заставил римских солдат вмешаться. При виде земли он объединил в одно целое волю каждого, укрепившуюся в эти опасные дни, совершив Святое причастие [1053] .
1053
Деян., 27, 21–26; 30–32; 33–38.
Но
1054
Деян., 27, 41–44.
Путевой журнал продолжает перечислять невзгоды, настигшие их на Мелите и обычные для путешествий: после кораблекрушения — дождь, зимний холод, змея… [1055] Но финикийские «иноплеменники» оказали им теплый прием. Впрочем, предводители на острове были вполне романизированными и кроме того, здесь становились на зимовку и другие корабли. В течение трех месяцев пребывания на острове Павел помогал лекарям бороться с эпидемией дизентерии, чем приобрел немалое расположение: он имел пищу и кров. Можно полагать, что его младшие компаньоны как обычно трудились с рыбаками, которые дали им приют [1056] .
1055
Деян., 28, 1–6; смотри главу 4, прим. 81, об этом эпизоде, по примеру Лук., 10, 9. Возобновление опасностей на суше после кораблекрушения также является стереотипом приключенческого романа.
1056
Деян., 28, 7-10. Апостол-медик — обычная тема апокрифических писаний: смотри Филипп. «The Apocryphal New Tastament», 40, 114, где апостол по прибытии в Иераполь практикует в свободном диспансере, а Петр — в «Roman clementin», 144. «Деяния Петра и Павла» (6–7 век) так же, как и «Страсти Петра и Павла», псевдо-Маркелия, представляют мальтийский эризод не на огромном острове, но на острове Гоццо (Gaudomelites), совсем рядом: смотри «Acta Apostolorum Apocrypha», 1, 118–122 и 178–222.
Последние этапы пересылки Павла не составили проблемы. Как только выход в море стал возможным, в начале весны 58 года Павел и его охрана взошли на александрийский корабль, который стоял на зимовке на острове. Дальнейшее путешествие — от Мелита в Путеол через Сиракузы и Ригию Калабрийскую — длилось меньше двух недель. Прибытие первых александрийских кораблей в Путеол было для города праздником. В этом космополитическом порту выходцы со всего Востока устраивали выставки-продажи и насаждали своих богов [1057] ; Павел нашел здесь не только иудеев, но и — почему бы и нет? — христиан [1058] . Чтобы попасть в Рим, он пешком прошел по Виа Аппиа, путем не самым коротким и не самым удобным, но зато самым рациональным. Несмотря на физические недомогания, он бесстрашно отправился в путь, проходя около двадцати километров в день. Его не остановили ни москиты, ни загрязненная вода, ни людская скученность — кабатчики, моряки, их рабы и вьючные животные, которых было особенно много на Аппиевой площади (Forum d’Appius) [1059] . По дороге из Путеола в Рим никто не предоставил ему по-дружески прибежища, и он пребывал в атмосфере грязных постоялых дворов, где профессиональные путешественники пытались устроиться как можно лучше и предаться воспоминаниям [1060] .
1057
Смотри: Ch. Dubois. «Pozzoles antique». Париж, 1907.
1058
Факт не может быть доказан археологически: рисунок распятого среди граффити (надписи, рисунки на античных памятниках) в таверне относятся, очевидно, к играм в амфитеатре (М. Gaurducci. «Acts of the 5-5-int. Cong, of Greek and Latin Epigraphy». Cambridge, 1967, 219–223). Об иудеях Путеола (теперь Поццуоли) смотри: Иосиф. Vie, 3, 16, и Деян., 28, 14.
1059
Знаменитое описание «дороги и ее неудобств в первом веке, Horace, «Satires», 1, 5.
1060
Деян., 28, 15. Смотри: Horace, еще о гостиничной нищите и о профессиональных странниках, которые встречались тут друг с другом; граффити Путеола, упоминавшиеся выше, прим. 101.
Павел входил в Рим не как увенчанный славой герой, который три года назад входил в Иерусалим, когда жители Кесарии предоставили ему охрану и адреса, где можно было ее сменить. Исстрадавшийся, закованный в кандалы, исчерпавший все свои силы и главное не имеющий кажется, новых единомышленников и близких, которым он три года назад отправил длинное послание, апостол был близок к упадку духа. Надежда вернулась, когда римские иудеи, оповещенные о его прибытии из Путеола, вышли навстречу, пройдя сорок километров до Аппиевой площади [1061] : его мало кто знал в городе, но прежние друзья остались ему верны. Послание к Римлянам, написанное в 54 году, которое Акила и другие распространяли среди христиан, послужило во благо.
1061
Деян., 28, 15.
Пересыльный заключенный из провинции обычно должен был явиться в преторианскую казарму, потому что префект претория [1062] выполнял обязанности стража порядка в столице. Но трудно представить себе, чтобы такое высокопоставленное лицо, как Бурр [1063] — один из наставников Нерона — лично занимался бы, прямо скажем, незначительным случаем, который, конечно же, не состоял в ведении секретной полиции! [1064] Поэтому Павел скорее всего имел дело с одним из подчиненных префекта, может быть, с главой преторианской охраны. Узнав, что обвинители Павла еще не прибыли в Рим, он позволил ему жить отдельно, в охраняемой резиденции, вместе с воином, стерегущим его. В первые дни Павел пользовался гостеприимством одного из своих последователей или друзей, но принципы античного воспитания не позволили ему злоупотреблять ситуацией, и он снял для себя жилище [1065] . В Риме Павел не был безденежным: он нашел друзей и родственников. Они, покинув Ефес, в 54 году, организовали здесь домашнюю Церковь [1066] ; среди тех, кто состоял в обществе Тарса, филиал которого располагался на площади, конечно же, были члены его семьи; возможно, даже его сводный брат находился в столице… [1067]
1062
Преторий — место в римском лагере, где обычно располагался полководец. (Прим. перев)
1063
Бурр, Секст Афраний (ум в 63 г.) — римский политический деятель. В 52 г. (благодаря протекции матери императора Нерона — Агриппины) стал префектом претория. Был наставником Нерона и вместе с Сенекой оказывал большое влияние на государственные дела в первые годы его правления. Даже обвинение Бурра в участии в заговоре против Нерона осталось без последствий. Играл не вполне ясную роль в убийстве Агриппины, противился намерениям Нерона в отношении Октавии (жены Нерона). Умер, возможно, от яда, присланного Нероном. (Прим. перев.)
1064
Западная рукопись Деяний 28, 16 (гораздо более полная в этом отрывке), уточняет, что «заключенные» были поручены «stratopedarque»: это название обычно применялось к praefectus castrorum легиона — на папирусах и у греческих авторов первого столетия (Denys d’Halicarhasse, AR, 10, 36; Иосиф, BJ, 6, 4, 3) этот термин использовался в гораздо более широком смысле — «военное управление». Возможные различия оспаривались А. Н. Шервином-Уай-том. «Павел в Риме», «Римское общество и римский закон в Новом Завете». Оксфорд, 1963, 108–110.
1065
Деян., 28, 16 (это порядок custodia militaris), 17 (трехдневный срок — общепринятый срок гостеприимства), 30.
1066
Рим., 16, 3–7. Смотри главу И.
1067
О статусе Тарса смотри: L. Moretti. «Sulle stationes municipiorum del foro Romano». Athenasum, 1958, 106–116. О Руфе и его матери смотри Рим., 16, 13; смотри главу 1.
Потянулось время ожидания. Павел находился в Риме с самого начала весны 58 года, со времени открытия мореходного сезона. Весна и лето прошли, а посланников из Иерусалима все не было. Прошла еще одна зима, а потом и весь теплый период 59 года — ожидание продолжалось: римское предание сохранит память как раз об этом двухлетнем пребывании Павла в столице [1068] .
Никто так и не пришел. Во всяком случае, дело так никогда и не слушалось в имперском суде. И по окончании этих двух лет Павел оказался свободным. Как бы там ни было, он не засиделся в заключении, подобно тем иудейским священникам, которых Феликс также отослал в Рим, чтобы уладить их распрю с первосвященником (в 54–55 годах), и которые ожидали здесь своего суда до 63 года [1069] . Римская империя не имела еще положений о сроках рассмотрения дел [1070] . Впрочем, маловероятно, чтобы иерусалимские власти продолжали настаивать на обвинении, за которое полагалось столь тяжелое взыскание, учитывая их возможные опасения, что имперский суд может отказать им в иске и отправить их по инстанциям — как это сделал Галлпон в Коринфе — что все равно ни к чему не приведет, потому что Павел, очевидно, отказался бы возвратиться в Иерусалим [1071] .
1068
Именно это предание было использовано В третьем веке составителями подложной переписки между Павлом и философом Сенекой, чьи письма датированы консулами 58 и 59 годами (смотри: New Testament Apocrypha», II, 133–141)
1069
Иосиф. Vie, 3, 13.
1070
Срок в 18 месяцев для предъявления обвинения будет определен только при Поздней Империи: смотри прим. 70.
1071
Тогда как в 54 году (1 Кор., 6, 1) Павел требовал, чтобы его читатели избегали судебных разбирательств, проводимых язычниками, и прибегали только к иудейским судам, но ко времени Послания к Рим., 13, 1, он стал признавать столько суды Империи.
Освобождение Павла, вероятно, стало возможным из-за загруженности римских судов в начале Империи. Правда, у императоров был вполне радикальный способ прояснять ситуаций: они лично уничтожали материалы следствия, даже не вызывая противные стороны в суд [1072] .
Так или иначе, но тишина со стороны Иерусалима и отсутствие связи между Священным городом и синагогами Рима было большим сюрпризом для Павла и его миссии: иудеи, с которыми он встречался, не получали никаких известий из Иудеи; приезжие с Востока также не имели писем, которые могли быть неблагоприятны для Павла. Правда, последние именитые граждане, которые незадолго до освобождения Павла предприняли путешествие в столицу Империи, были иудеи-эллинисты из Кесарии, знакомые с ходом процесса, так как он проходил в их собственном городе, но среди них были сторонники Павла [1073] . Их влияние, возможно, распространялось на некую самаритянскую группу эллинистического направления, которая могла представлять собой, по мнению Евсевия [1074] [1075] начальный стержень Римской Церкви в сороковые годы. Спустя приблизительно двадцать лет большинство римских обществ будут еще верны иудаизму, оставаясь сторонниками умеренного пути, подобного тому, которого придерживался Петр и другие иерусалимские апостолы, пути, пролегающего между традициями и требованиями иудаизма и принятием язычников [1076] : понятно, что Павел мог бы спросить себя, воспринимают ли они его как «скандального» автора Послания к Галатам или как осторожного теоретика Послания к Римлянам.
1072
А.Н. Шервин-Уайт. «Павел в Риме», ИЗ и 118–119, по Диону Кассию, 60, 28, 6: правители делали то же: AJ, 20, 9, 5.
1073
Деян., 28, 20–21. Смотри Иосиф, AJ, 20, 9, 1, и выше.
1074
Евсевий. «Церковная история», 2, 13, 2–5 по «Апологии Юстина (второе столетие).
1075
Евсевий Кесарийский (ок. 264–340) — видный римский историк церкви. Автор богословских и исторических сочинений. В его «Церковной истории» (НЕ)Евсевия последовательно была изложена официальная история христианской церкви. (Прим. перев.)
1076
Заключение Р. Е. Брауна: «Антиохия и Рим». Париж, 1988.
Во всяком случае, иудеи в Риме были рассредоточенным народом, не имеющим ни унитарных организаций, ни националистического духа, что было не характерным, например, для обществ Александрии, хотя и от них нельзя было ожидать единодушного отклика. В социальном плане все иудеи были вовлечены в доминирующую культуру, большинство из них говорили на греческом и только меньшая часть — на латинском языке; в религиозном же отношении были, разумеется, синагоги, придерживающиеся традиций весьма строго, как, например, синагога Иудеев и другие, более связанные с обществом язычников, как те, что находились под покровительством Августа и Агриппы, его зятя [1077] . Наконец, геродийские князья, которые очень часто состояли при дворе, представляли собой как бы центр объединения сил и могли призвать на судилище основные группировки: Павел знал, что делал, когда в начале своего Послания к Римлянам сразу после своих родственников и близких перечислил тех геродийцев, с которыми был знаком [1078] .
1077
Смотри: Н. J. Leon. «Иудеи Древнего Рима». Филадельфия, 1960, 75-121; надгробные записи в катакомбах Монтэверди (Monteverde) в Транстеваре (Transtevere) говорят об обществе такого же типа, что Рим., 16: 80 процентов греческих имен и 20 процентов — латинских; рабы и волъвоотпущенники (смотри также: Филон. «Legatio ad Gaium», 155, из которых иные стали знатными лицами.
1078
Рим., 16, 10–11. Смотри BJ, 2, 12, 7; 14–38 (245–246). AJ, 20, 6. 3 (134–136), которые датированы 52–53 годами.