Апостол Павел
Шрифт:
Когда зашел разговор о продолжении пути, оказалось, что осень сильно подвинулась вперед. Великий пост Прощения (kippour), в месяц тисри (октябрь), уже прошел; пост этот отмечал у евреев время, после которого морские путешествия становились уже небезопасными. Павел, приобретший на корабле довольно большой авторитет и к тому же давно уже опытный в морских путешествиях, высказал свое мнение; он предсказал большие опасности и аварии, в случае возобновления пути. "Но центурион (что не может удивить нас так сильно, как рассказчика Деяний) более доверял кормчему и начальнику корабля, нежели словам Павла". Гавань Kali Limenes не годилась для зимовки. Общее мнение было таково, что надо стараться дойти, чтобы провести там дурное время года, до гавани Финика, на южном берегу острова, где, как уверяли люди, знакомые с местностью, судно найдет удобную якорную стоянку. Однажды был южный ветерок, и момент был сочтен благоприятным. Якорь был поднят, и судно пошло вдоль по боковой стороне острова, до мыса Литиноса; потом понеслись к Финику.
Экипаж и пассажиры считали было,
На 14-ую ночь со времени отъезда из этой гавани матросам около полуночи действительно показалось, что они видят землю. Бросили лот, нашли глубину в 20 брассов. Опасались сесть на камни, и сейчас же с кормы бросили четыре якоря; закрепили якоря, т. е. два широких весла, выходивших с обеих сторон сзади корабля; корабль остановился; с тревогой ждали наступления дня. Тогда матросы, пользуясь своим навыком в эволюциях, захотели спастись за счет пассажиров. Под предлогом бросания передних якорей они спустили шлюпку и хотели было прыгать в нее. Но центурион и солдаты, оповещенные, как говорят, об этом коварстве Павлом, воспротивились этому. Солдаты разрубили канаты, державшие шлюпку, и она унеслась. Между тем Павел всех поддерживал добрым словом и уверял, что никто не пострадает плотью. Во время таких морских кризисов жизнь как бы приостанавливается; по окончании их замечают, что все покрыты грязью и хотят есть. За 14 дней почти никто не ел, либо вследствие волнения, либо из-за морской болезни. Павел в ожидании наступления дня всем посоветовал поесть, чтобы набраться сил для эволюций, которые предстояло еще сделать. Он сам подал пример и, как благочестивый еврей, разламывая хлеб, по обычаю возблагодарил Бога перед всеми. Пассажиры последовали его примеру и немного ободрились. Судно еще облегчили, выбросив в море всю остававшуюся пшеницу.
Наконец, настал день и заметна стала земля; она была пустынна; никто не узнал, какое это место. Перед ними был залив, в глубине которого была песчаная отмель. Решили выброситься на песок. Ветер шел в том же направлении. Обрезали канаты якорей, которые бросили в море; отпустили завязи рулей; подняли малый парус, который поставили по ветру, и направились к отмели. Корабль попал на косу, омываемую с двух сторон морем, и сел на мель; нос увяз в песке и оставался неподвижным; корма же, наоборот, была видна и металась и разбивалась с каждой волной. Спастись в таких условиях на Средиземном море довольно легко, т. к. прилив там незначительный. Севший на мель корабль становится прикрытием, и не трудно устроить переправу. Но положение осложнялось тем, что многие из путников были узниками; они могли спастись вплавь и убежать от стражей; солдаты предлагали убить их. Честный Юлий отверг эту дикую мысль. Он приказал умеющим плавать первыми броситься в воду и выйти на землю, чтобы помочь спасению оставшихся. Не умевшие плавать выбросились на досках и других остатках корабля; никто не погиб. Скоро узнали, что это - Мальта. Остров, давно уже подвластный римлянам и уже сильно латинизированный, был богат и процветал. Жители оказались сострадательными и зажгли для бедных пострадавших от кораблекрушения большой костер. Они, в самом деле, продрогли от холода, а дождь продолжал лить как из ведра. Тут произошел очень простой случай, который сильно вырос в воображении учеников Павла. Взяв горсть хвороста, чтобы бросить ее в огонь, он вместе с хворостом схватил гадюку. Все подумали, что она укусила его в руку. Распространилась мысль, что это - убийца, которого преследует Немезида; она не могла погубить его бурей, так вот преследует его на земле. Туземцы, как видно, с минуты на минуту ждали, что он распухнет и упадет мертвым. Но так как этого не случилось, его, говорят, сочли богом.
Близ залива, куда выбросился корабль, лежали земли некоего Публия, принцепса муниципии, в которую входил остров вместе с Гавлосом. Он пришел к пострадавшим,
В древнее время каботажа по Средиземному морю зимой обыкновенно не бывало. Ужасный переезд, только что совершенный, не поощрял снова выйти в море. Провели на Мальте три месяца, от 15 ноября 60 г. до 15 февраля 61-го года, или около того. Тогда Юлий сговорился о переходе своих пленников и солдат на другой александрийский корабль, по имени "Кастор и Поллукс", зимовавший в гавани острова. Дошли до Сиракуз, где пробыли три дня; потом понеслись к проливу и пристали к Реджио. На следующий день поднялся благоприятный южный ветер и в два дня пригнал корабль в Пуццоли.
Пуццоли, как мы уже сказали, были гаванью Италии, где больше всего бывало евреев. Здесь же выгружались обыкновенно и корабли из Александрии.
Одновременно с Римом и тут образовалась маленькая христианская община. Апостола приняли отлично; просили его остаться на неделю, и благодаря любезности доброго центуриона Юлия, сильно привязавшегося к нему, это оказалось возможным. Затем возобновили путь в Рим. Слух о прибытии Павла распространился среди римских верных, для некоторых из которых он уже со времени присылки послания был знаменитым и уважаемым учителем. На этом, носившем название Forum Аррii, в 43 милях от Рима, на Аппиевой дороге, его встретила первая депутация. 10 миль дальше, при выходе из Понтских болот, около места, называемого "Тремя Гостиницами", из-за постоялых дворов, устроенных там, к нему присоединилась новая группа. Радость апостола разразилась в горячей благодарственной молитве Богу. Святая группа не без волнения прошла 11 или 12 миль, разделявших "Три Гостиницы" от Капенских ворот, и, продолжая идти по Аппиевой дороге, через Аричию и Альбано, узник Павел вошел в Рим в марте 61-го года, в 7-й год царствования Нерона, при консулах Цезеннии Пете и Петронии Турпилиане.
Глава 22. Общий обзор деяний Павла
Павлу предстоит прожить еще более трех лет, и эти три года не будут самыми бездеятельными в его полной трудов жизни. Мы покажем даже, что и карьера его апостольских путешествий, по всем видимостям, продолжалась. Но эти путешествия шли уже на запад, а не в страны, уже посещенные им. Если эти путешествия действительно и произошли, то они не имели ощутительных последствий для распространения христианства. Поэтому уже теперь мы можем измерить и оценить совершенное Павлом. Благодаря ему, половина Малой Азии получила семена христианства. В Европе довольно глубоко обработана была Македония и затронута по краям Греция. Если добавим к этому Италию, от Пуццоль до Рима уже посещенную христианами, получим полную картину завоеваний христианства за 16-летний период, охватываемый этой книгой. Сирия, как мы указали, получила слово Иисусово раньше и обладала организованными церквами. Успехи новой веры оказались поистине чудесными. и хотя публика ей пока еще мало занималась, сектанты Иисуса уже пользовались некоторым значением для людей извне. Около 64 г. мы увидим, как они занимают собой внимание всего мира и играют очень важную роль.
Во всей истории этой важно, впрочем, оградить себя от самообмана, который является почти неизбежным следствием чтения Посланий Павла и Деяний Апостолов. Чтение это наводит на представление массовых обращений, многочисленных церквей, целых стран, прилетающих к новому культу. Павел, часто говорящий о непокорных евреях, никогда не говорит об огромном большинстве язычников, не имевших никакого понятия о вере. Читая путешествия Вениамина Тудельского, тоже можно подумать, будто в его время мир населен был одними евреями. Секты подвержены таким оптическим обманам; для них ничего нет вне их; события, происходящие в лоне их, кажутся им имеющими всесветную важность. Лица, знакомые близко с прежними сен-симонийцами, поражаются тем, с какой легкостью они считают себя центром человечества. Первые христиане тоже жили так замкнуто в своем кругу, что почти никаких сведений не имели об языческом мире. Страна считалась евангелизованной, как только в ней произнесено было имя Иисуса и как только обратилось человек десять. Церковь часто состояла из менее 12 или 13 человек. Быть может и всего-то обращенных апостолом Павлом в Малой Азии, Македонии и Греции было не многим больше тысячи. Именно эта ограниченная численность, этот дух тайного сообщества, замкнутой духовной семьи, и создал непоколебимую силу этих церквей и сделал их плодотворными зародышами для будущего.
Был человек, больше всякого другого содействовавший такому быстрому распространению христианства; человек этот разорвал тот свивальник, тесный и страшно опасный, в который дитя было завернуто с рождения; он провозгласил, что христианство - не просто преобразование иудейства, что оно - полная религия, имеющая самостоятельное существование. Очевидно, что этот человек заслуживает очень высокого положения в истории; но основателем назвать его нельзя. Что ни говори Павел, он стоит ниже других апостолов. Он не видал Иисуса, не слыхал его речей. Божественные Логии, притчи, он знает лишь смутно. Христос, делающий ему личные откровения - плод его личной же фантазии; себя самого смущает он тогда, когда думает, что слышит Иисуса.