Апперкот с того света
Шрифт:
– Ви-и-ик! Вика, ты дома? – послышался из прихожей голос Глеба.
– Нет меня.
Он с размаху плюхнулся в кресло.
– Данька где? Ты ему уже сказала?
– Нет. Он отвлёкся на похороны Маркиза.
– Хочешь, я сам скажу?
– Очень. А тебя Катя не прибьёт?
– За что?
– Они с Евой ушли до завтра. Останешься?
– Останусь, – как будто обречённо вздохнул Глеб. – Выпить есть?
– Виски оставался в холодильнике. Если молодёжь не приложилась. Но судя по тому, что кот умер
Глеб поставил на журнальный столик два бокала со льдом, виски и ананасовый сок.
– Он болел?
– Кто? – от неожиданного вопроса Вика села.
– Кот.
– Нет. Хотел выбраться с лоджии, но застрял. Катю положили в больницу?
– Откуда ты поняла?
– Иначе ты бы не остался. И не начал бы напиваться. Ты ел?
– Я устал.
– Я тоже. Давай выключим телефоны и завалимся спать? – она опять упала на подушку. – Я свой отключила ещё ночью.
– Я пока не могу. Может, только если напьюсь. Славик в больничке.
– Господи, что с ним? Живой? Живой, раз в больнице, – успокаивала сама себя Вика. – Плесени и мне чуток.
– Сок?
– Не надо.
– Борис погиб.
– А Славик? – она поперхнулась.
– Нормально с ним всё. Чуток мозги сотряснулись и плечо ушиблено.
– Авария?
– Странная какая-то. Они остановились на трассе. Борису приспичило в туалет. Славик оставался в машине.
– Он что, писал прямо на трассе?
– Нет, перелез через леера. Вернувшись, решил по телефону поболтать. Дефилировал по трассе, увидел КамАЗ и кинулся под колёса. Водила от неожиданности вильнул и подвинул Патриот. Славка башкой стукнулся. Обосрался, конечно. Водила сам ментов вызывал и эвакуатор. И скорую, спасибо ему. Если бы не камера, уже бы сидел.
– А нам почему не позвонил?
– Мне звонил, когда мы поднимались, и связи не было. Родителям уже из больнички сам звякнул.
– Так ты его в травме увидел, да?
– Ага. Бьётся в истерике, домой просится.
– Так забери, если хорошо себя чувствует.
– Говорю же, истерика у него. Доктор уговорил до завтра хотя бы остаться.
Вика сама себе налила ещё виски, уже с соком.
– Бедный Борис, сходил в горы развеяться!
– Жалко парня, но согласись, он безбашенный.
– Всё навалилось одно к одному. Я хочу увидеть тело! – она заплакала. – Хоть бы похоронить по-человечески! Неизвестность угнетает.
– Подвинься!
Глеб улёгся рядом и погладил по голове, как маленькую. Потом нашарил под рубашкой грудь, да так и заснул.
Вечером их обнаружил одетыми, спящими в обнимку, забежавший переодеться Данька.
– Дядя Глеб? Мама! Что вы здесь делаете? А где папа? Вы что, расстались?
– Какой болтливый сынок! – разлепил глаза Глеб. – Мы его потеряли.
– Шутите, да?
– Серьёзно, – с трудом поднялась Вика.
– При переходе по хребту он
От громкого бряка у Вики заколотилось сердце.
– Её же никто не трогал! – прохрипел Данька, глядя на разбившуюся рамку со свадебной фотографией родителей.
И тут же подскочил от неожиданно зазвонившего телефона. Глеб стукнулся затылком о деревянный подлокотник.
– Ты же его утром выключил, – пробормотала Вика.
– Алло, алло! Глеб, забери меня отсюда к чёртовой матери! Меня Зара одолел!
Вопли Славика слышал даже Данька, сидящий в кресле.
– Славик, успокойся! Ты как себя вообще чувствуешь? – морщась, Глеб потирал ушибленный затылок.
– Говорю тебе, это он ночью приходил! Если ты меня не заберёшь, я сойду с ума!
– О, боги! – Вика поднялась с дивана и побрела в туалет.
– Дядя Глеб, это бесчеловечно!
Она услышала грохот входной двери. То ли ещё будет, сынок! Ничего, уже большой мальчик, переживёшь.
Глава 7
Марьяна застала Назара сидящим над телом. Хорошо, он не чувствует запахи. То есть иногда почему-то чувствует. Как говорит, Марьяна, по старой телесной памяти. Но запаха разложения своего тела не чувствует. Старый ворон заинтересованно кружит, но опуститься не решается. То ли видит его, то ли чувствует.
– Ну, и что ты тут сидишь? – Марьяна выплыла из-за спины. —Нет занятий поинтереснее?
Назар переместился на вершину Ко, пошелестел старым альбомом, забытым кем-то прямо на камне. Теперь это стало одним из любимых мест.
– Оказалось, жена мне изменяла. Я так понял, всю нашу жизнь. Я был слепцом! Почему так больно, Мань?
– Мы уже обсуждали, это свежая память.
– Я считаю это несправедливым!
Она понимает его не до конца оформленные фразы на уровне сознания. Интересно, потому что теперь душа его ничем не прикрыта? Марьяна ловит мыслеформы, а при жизни человек может замаскировать ложь соответствующей мимикой.
– Меня не страшит ад. Если моя душа всё равно растворится, какая разница! Но если я буду помнить, не успокоюсь. Буду сожалеть, что хотя бы не попробовал.
– Обычно души сожалеют о несовершённом при жизни добре.
– Каждый решает сам.
Марьяна развлекалась, выковыривая один за другим маленькие камушки их созданного на вершине кургана. Люди полагают, в подобных вещах виновата стихия.
– Часто для судьбоносных поступков нужен некий толчок. Для тебя, видимо, спусковым механизмом послужила смерть.
– Осуждаешь?
По сути ему всё равно, но может пригодиться любая информация. К тому же, Марьяна вызывает симпатию. Если бы она категорически осудила, он бы ещё подумал. А так… не стоит терять драгоценное время. Её понимание поддерживает сознание в тонусе, не даёт растечься и разорваться. Пока ещё он отслеживает причины и следствия, пока испытывает хоть какие-то эмоции.