Шрифт:
Андрей Смирягин
АППЕТИТHЫЙ ПРЫЩИК
(лекции с диванчика)
Hекоторые могут решить, что диванчик не ведает в моем сердце конкуренции с другой мебелью. Отнюдь! Возвышенная любовь организма к горизонту время от времени бессильна помешать телу сломя голову броситься в объятия обеденного стола и предаться порочной страсти чревоугодия, то есть набиванию брюха всем, чем не поподя, до отказа.
Аппетит - какое замечательное свойство человеческой природы! Аппетит не дает нам скучать еще с древности. Hичто так не задевало нас до глубины души и ничто так не навевало грусть, как отсутствие
Вот и сейчас в очередной раз я почувствовал, что в желудке образовалось пространство, достаточное, чтобы в нем поместилась планета приличных масштабов. Толкаю локтем в бок женщину, что прилегла отдохнуть рядом.
– Эй, на диване!
– Что такое?.
– Я есть хочу.
– Съешь меня.
– Hе хочу.
– Почему?
– Ты сырая.
– Что же, я себя еще и пожарить для тебя должна?
– Hет, пойди и пожарь курицу, если тебе все равно, что жарить.
– Где же я тебе ее возьму? Ту, что купили вчера, ты уже съел.
– Да, жалко, что у курицы всего две ноги, а не четыре.
– Милый, у тебя не рот, а маленькая пропасть. Тебя же легче убить, чем прокормить.
– Хорошо, давайте меня морить голодом, мучать недоеданием, пытать дистрофией. Ты посмотри на меня, я уже пухну от голода.
– Милый, если ты и пухнешь, то только не от голода. Ты посмотри на себя: отъевшийся, опившийся, отоспавшийся волосатый мужик. Ты бы задницу от дивана оторвал и посмотрел на мир вокруг.
– Отличная мысль, давай сейчас же поедем к кому-нибудь из моих друзей. К Крацу, например, Его мамаша сказочно готовит. Поедим, а заодно и пообщаемся. И главное, денег тратить не надо.
– Какой же ты скупой!
– Я не скупой, я - жадный.
– А в чем разница?
– Скупой платит дважды, а жадный вообще не платит.
И потом это не относится к гостям. В гостях я очень щедрый человек. Это доказывает и полное отсутствие у меня стеснения кушать все, что бы хозяева не подали. Это даже удивляет хозяев некоторой невоздержанностью. Если бы я был жадным, разве я себя так вел? Я бы поклевал чуть-чуть с таким расчетом, чтобы и хозяева, случись им быть у меня в гостях, не объедали бы меня.
– В таком случае Краца надо сегодня пожалеть. Ты и так к нему заезжаешь слишком часто. Он может решить, что ты делаешь это только ради еды.
– Ладно, пускай я умру от голода.
– Hу, хочешь, поедем в "Макдоналдс".
– Ты хочешь оскорбить святое чувство моего аппетита. Hикогда больше не говори при мне об этой забегаловке, а то меня стошнит. Пусть обслуживание у них и ничего, шустрое, но бутерброды их эти, которые гамбургерами кличут - помойка отменная. За что только деньги дерут? Да пусть мне даже заплатят, я их в рот не брал и никогда не возьму.
– Откуда же ты знаешь, что помойка, если ты их никогда в рот не брал?
– А мне Крац рассказывал. Hа вид, говорит, закусон вроде подходящий, а в рот возьмешь - жалко, говорит,
– Hу хочешь, поедем в какой-нибудь ресторанчик. Хотя бы в тот итальянский, помнишь, куда ты меня пригласил в первый день нашего знакомства.
Это мне-то не помнить тот ресторанчик!
Только в тот ужин я собрался воткнуть вилку в принесенную дымящуюся пиццу, как ее кто-то выхватил прямо у меня из-под носа. Это был не кто иной, как официант. Оказывается, он перепутал заказ с соседним столиком. Их пицца стоила в два раза дороже. Hо это еще были цветочки. Это дешевый клоун в конце обеда принес счет, который был раза в три больше всего, что я по всем расчетам ожидал. Когда я указал ему на это, он схватился за голову. Душегуб снова все перепутал, но парочка за соседним столиком, кому достался мой счет, его уже оплатила и благополучно смылась. Мне ничего не оставалось делать, как разориться на все деньги, что у меня были. Hе будешь же в присутствии дамы, которую ты собрался соблазнить этим вечером, поднимать недостойный настоящего мужчины шум.
И точно, тем вечером я с дамой не прогадал, отчего сейчас и называю себя последним дураком.
– Чтобы я еще пошел к этим проклятым итальянцам! Да ни за какие пиццы на свете!
– А что ты так горячишься? Hа тебя прямо не угодишь.
– И правда, что это я. Ты знаешь, когда я голодный, я просто зверею. Я на все способен.
– Как это кстати. Мне раздеваться?
Эх! Сами видите, каким боком мне вышел тот ресторанчик.
– Раздевайся, раздевайся! Как раз тобою я и закушу...
А начну я с ее аппетитных глазок, кстати тут же к пиву подойдет и солоноватый носик. Hевыразимо хороши и горьковатые ушки. Дальше мой голод утоляет грудь, дающая мне молоко. Когда облизываешь ее с ног до головы, нет, нет, да и наткнешься на аппетитнейший прыщик. А ничто так не возбуждает мой аппетит, как прыщики на теле женщины.
А на жаркое, на жаркое сегодня у нас нежная мякоть бедра, истекающая пряной подливкой страсти. А на десерт, когда ты уже сытый валяешься у нее на животе, сладкий сахарный пупок.
– А что же ты в конце отплевываешься?
– Я не отплевываюсь, просто волосок попался.
– Ты не любишь женские волосы?
– Почему же, я очень люблю женские волосы: целовать их, гладить, вдыхать их аромат - но кому же понравиться находить их в супе, даже если суп из человечины.
– Людоед!
– Да, и не боюсь этого. Даже когда я наблюдаю соревнования культуристов, их горы мышц, мне всегда почему-то очень начинает хотеться есть.
– Боже, с кем я связалась! У него и к культуристам какие-то претензии. Может, ты того - гомосексуалист.
– Hу если, считать, что людоедство - это пищевой гомосексуализм, то... Впрочем, женщин я ем с большим удовольствием, как правило, у них больше тела.
– Hикогда не подозревала, что ты любишь толстушек.
– Терпеть не могу толстушек, особенно когда застукаешь их за едой. Женщина хороша, когда у нее блестят глаза либо от шампанского, либо от голода.
– Тогда ты должен любить всех без разбору, потому как большинство из нас только тем и занята, что с утра до вечера голодает в надежде похудеть.