Апрель в Лондоне
Шрифт:
— Никогда, — твердо ответила Эйприл. — Ну? Не будешь больше дуться?
Драко помотал светлой головой; еще по-детски пухлые губы вдруг сжались в тонкую линию, подбородок вздернулся, мальчик сощурился, и девушка, кажется, поняла, откуда у его отца взялось такое выражение лица. Должно быть, лорд Джейкоб очень рано объяснил внуку, что хныкать можно только девчонкам, и то простолюдинкам, а наследникам рода это не пристало.
— Не буду, — тихо сказал он и вдруг добавил каким-то незнакомым тоном: — Бедный папа…
— Точно, — ответила Эйприл,
Краем глаза она видела, что дверь приоткрыта, да и Фенелли шевельнул ухом, однако тревоги не поднял, просто дал знать, что снаружи кто-то есть, и этот кто-то — свой.
«Разорваться мне, что ли?» — мрачно подумала она, велев Драко укладываться в постель, потому что он еще не настолько большой, чтобы не спать после обеда. Правда, после жаркого спора они сошлись на том, что мальчик устроится на диване, а мистер Фенелли приглядит за ним. На дога вполне можно было положиться; Эйприл знала, что максимум через десять минут наглаживания собачьей башки Драко отключится, поэтому спокойно оставила подопечного на ответственного пса (ему она доверяла всяко больше, чем домовикам, потому как с животными дело имела много лет, а этих существ увидела совсем недавно).
Как она и думала, Люциус обнаружился у себя, только делом он не занимался: стоял у окна, прислонившись лбом к заиндевелому стеклу, так что морозные узоры уже давно протаяли.
— Менингит схватите, — сказала она будничным тоном, — или гайморит, тоже приятного мало.
— Они через окно не передаются, — произнес он сдавленно. — Уйдите, пожалуйста.
— Если бы вы вправду хотели, чтобы я ушла, вы бы сделали так, чтобы я просто не смогла войти, — логично ответила Эйприл, — вы же умеете!
Ответа не последовало.
— Зачем вы подслушивали? — спросила она. — Не могли сами прийти и объяснить сыну, что заняты так, что просто край?..
— Не мог, — негромко ответил Люциус. — Я не умею разговаривать с детьми. У вас… я не понимаю, как это получается у вас. Вы не сюсюкаете с Драко, но умудряетесь все ему объяснить! Но, — добавил он, повернувшись (на лбу виднелся красный след от холодного стекла), — за последний пассаж я готов был вас убить.
— Меня-то за что?! — поразилась Эйприл. — Это Драко сказал, а не я. А окно это вы удачно выбрали, лед на лоб вам был явно необходим, чтобы мозги не вскипели!
— Голова болит адски, — неожиданно сознался он, — я третьи сутки на ногах, зелья уже не помогают…
— Воистину, мужчины — идиоты, — заключила девушка. — Поспать несколько часов и дальше вкалывать уже бодреньким… не-ет, мы будем превозмогать и преодолевать, а потом страдать! Ложитесь, чудовище!
— Зачем? — не без испуга спросил Люциус, невольно попятившись к кушетке.
— Спать! — рявкнула Эйприл. — Хотя… От головной боли, говорят, помогает… Потому как она, считается, приключается чаще всего от высокого давления, и если его понизить…
За чуть приоткрытой дверью произошло непонятное шевеление, и Малфой-старший машинально запер
— Сперва вы говорите моему сыну, что я занят по уши и не могу уделить ему ни минуты, поскольку занят чем-то важным, а потом крадете у меня несколько часов полноценного отдыха… — расслабленно проговорил Люциус.
— То есть вы сейчас не отдыхали, а напрягались? — фыркнула Эйприл. Она, несмотря на свое разнообразное и бурное прошлое, секс любила, в отличие от той же Джун (которую невесть как увлек Ленни). — Кстати, как ваша голова?
— Удивительно, но болеть перестала, — усмехнулся он, — хотя бы в физическом смысле.
— Ну а раз так, оставьте вы эти ваши бумаги, все равно Рождество на носу, неужто кто-то еще занимается делами?! У вас к празднику ничего не готово, вы хоть распорядитесь, чтобы на стол приготовили и все такое, а то меня только Молли слушается, а что от нее толку?..
— Я как-то потерял счет времени, — виновато произнес Люциус. — Кстати, который час?
— Почти семь, — ответила девушка. — Пойду пну Драко, хотя он наверняка давно проснулся и захватывает поезда силами кавалерии и римской пехоты…
— Один?!
— А что? — удивилась она. — При нем Молли и Фенелли. И вообще, если хотите знать, ваш отпрыск вполне уже способен самостоятельно проснуться, одеться, позвать домовика, вытребовать завтрак и даже мужественно слопать овсянку, хоть он ее и терпеть не может… Правда-правда. И он страшно этим горд!
— Ничего себе…
— Весь в вас, — ядовито сказала Эйприл. — Только чувства ответственности побольше. И не шипите на меня, не то уйду к маме! Тут рядом, если помните… Ну что вы смеетесь?
— Мне не смеяться, мне плакать впору, — ответил Люциус. — Хватит. Обдумайте меню. Никаких застолий, раз это детский праздник. Обойдемся шведским столом…
— А я будто разбираюсь, что надо подавать?! — вскричала девушка. — Да идите вы… Я пиццу закажу!
— Разберетесь, — холодно и веско произнес он, поднимаясь и начиная одеваться. — Это не так сложно. Плюс детский стол… Тут вам карты в руки, я в такое не полезу. Домовикам я прикажу слушаться вас, так что можете приступать немедля. Счастливого Рождества, мисс!