Апрельская сирень
Шрифт:
Но ведь и она была с другим. Кто он, Дима не знал – подруга никогда не рассказывала, что у нее кто-то есть.
Нет, хватит. Нужно окончательно выбросить ее из головы. Нужно вычеркнуть ее из своей жизни.
Пусть живет своей жизнью. Пусть будет счастлива.
В таких размышлениях Дима дошел до подъезда и не сразу заметил сидевшего на скамье Морозова.
– Наконец-то, – буркнул тот вместо приветствия. – Уже думал, что не дождусь. Твоя мама сказала, что ты укатил с какой-то девицей. С Сиреной, что ли?
– И тебе привет. Нет, не с ней. Что ты здесь
– Поговорить надо.
– Сейчас?
– Да, это важно.
– Так важно, что не подождет до утра?
– Да. Я должен сказать тебе. Я и так мучаюсь уже неделю. Если не поговорю с тобой, но совсем изведусь.
– Да что стряслось-то? – не выдержал Дима.
– Я знаю, что директор Бахуса приходил к тебе.
– Тоже мне событие, – фыркнул Дима. – Что с того-то? Да, приходил, хотел переманить к себе, но я отказал ему.
– Почему? – неожиданно для Димы спросил Морозов.
– Что значит «почему»? Сань, ты в своем уме?
– Там хорошо платят, многие хотели бы поступить туда, да только не всех берут. А ты отказался!
– Для меня есть более приоритетные вещи, нежели деньги, – отчеканил Дима.
– Например?
– Например, дружба. Я не могу предать друзей! Вы для меня как семья. Да что с тобой такое? – спросил Дима, заметив, как его друг неожиданно побледнел.
– Я перешел в Бахус, и утром у меня самолет, – бесцветным голосом произнес Саша.
– Что? – переспросил Артемьев, надеясь, что ему послышалось – все-таки Морозов произнес это почти одними губами.
– Я перешел в Бахус! – неожиданно заорал он. – И не жалею! А ты… Ты просто дурак! Дурак, понял?
Дима молчал, отчаянно не желая верить в то, что услышал. Нет, это просто дурной сон какой-то. Сначала Сирена с каким-то чуваком, теперь его лучший друг оказывается предателем.
– Пошел к черту, – с ненавистью выплюнул он, и, развернувшись, зашагал к двери.
– Постой! Я не за этим пришел! Я хочу уговорить тебя поменять свое решение! Давай вместе уйдем в Бахус? Димка, ты же мой друг!
Повернувшись обратно, Артемьев, вне себя от злости, подбежал к Морозову и с силой толкнул. Тот едва устоял на ногах.
– Я тебе больше не друг! – прохрипел он. С секунду Морозов смотрел на него, а потом закричал:
– Ну и оставайся в этом своем Юпитере! Будь никем! А я пойду дальше. Я попаду в республиканскую сборную, а ты так и останешься на дне! Бахус сделает меня знаменитым, а вот ты… Ты так и будешь никем. Никем, слышишь?
– Встретимся в феврале, – тихо, но отчетливо сказал ему Дима, и, открыв входную дверь, скрылся во мраке подъезда.
ГЛАВА 22.
Оля проснулась уже за полночь. Прислушавшись, она убедилась, что родители уже спят, а затем тихонько встала с кровати. Желудок сводило от голода – девушка не ела с самого обеда, к тому еще страшно хотелось пить.
Некоторое время Оля размышляла, стоит ли идти на кухню, рискуя при этом разбудить родителей и выслушать еще порцию претензий и недовольства, или же обуздать прихоти своего тела, и потерпеть до утра?
Нет,
Аккуратно открыв дверь, Оля на пальчиках прокралась на кухню, где в холодильнике ее ожидала одна-единственная сосиска, одиноко лежащая на блюдце.
«Заботливые у меня родители, ничего не скажешь, – со злостью и обидой подумала девушка, – сами-то поужинали, а мне даже кусочка не оставили!»
Подогрев сосиску в микроволновой печи, Оля принялась за скудную трапезу, в коем-то веке не отказавшись от хлеба.
Поев, она налила из чайника воды и залпом осушила стакан.
Теперь осталось так же тихо и незаметно от родителей вернуться обратно в комнату. Задача была выполнена успешно, и, сытая и довольная, Оля уселась на кровати, размышляя, чем же ей теперь заняться. Спать не хотелось. А потому она включила компьютер в надежде на то, что, может, кто-нибудь из знакомых или сокурсников так же, как и она будет полуночничать, «гуляя» в Сети. На Сирену, правда, рассчитывать было бессмысленно – Маркина являлась типичным «жаворонком». Оля всегда удивлялась ее способности легко вставать даже в самую рань, и быть при этом бодрой и веселой.
Из виртуальных друзей онлайн были только несколько человек – студенты с журфака, с которыми Оля даже не была знакома, Алиса и … Царев. Последний, к немалому удивлению девушки, почему-то не спешил писать ей. Оля никогда бы не подумала, что будет ждать писем от этого человека, и рассмеялась бы, предскажи ей кто-нибудь это, но, тем не менее, она ждала. Она нетерпеливо елозила на стуле, не сводя глаз с экрана монитора, опасаясь, что стоит ей только моргнуть или отвернуться, как Царев тут же пропадет из Сети.
Оля закусила губу: ее мучила дилемма – выключить компьютер и забыть о Цареве или же написать ему? Она и сама не знала, зачем ей это нужно. Возможно, ее просто куражила интрига, которую она сама же и плела, играя с человеком, от одного вида которого ее передергивало от глубочайшей неприязни.
К тому же это было так романтично – выступать в роли таинственной и прекрасной незнакомки. А то, при каких обстоятельствах Царев «втюрился» в нее? Не где-нибудь, а на маскараде, где все разодеты, в масках и костюмах, где при желании можно сохранить свое инкогнито, а кавалер пусть томиться в неведении, изнывая от сладкой сердечной истомы. Ну, прямо как в исторических любовных романах! Разве это не романтично?
Наверняка, именно это и заставляло ее желать общения с ненавистным Царем. Ей было просто любопытно узнать другую сторону его личности, которую он показал ей, общаясь в Сети. Тем более, что эта сторона гораздо приятнее той, что она видит в жизни, почти ежедневно встречаясь с ним в универе.
Так какой же он на самом деле? Или же вовсе нет никаких сторон, а он просто хамелеон или психически больной с раздвоением личности, сам не ведающий, кто он?
И почему, черт его возьми, он не пишет ей?