Априори добра и зла
Шрифт:
Позже это бездействие станет причиной душераздирающего чувства вины и призрения к самой себе из-за того, что позволила себя унизить и растоптать, которые искоренят в ней последние ноты доброты и милосердия.
Через десять минут после того, как эти удовлетворившие свой животный инстинкт твари покинули квартиру, пришла Ольга. Прибывая в хорошем настроении, как всегда, разуваясь в коридоре, она окликнула свою любимую подругу, — Привет, красавица! Ты где?
Не услышав ответа, она
— Ника, солнце, что с тобой? Что случилось? — опустилась она рядом с ней на колени.
Она лежала молча и неподвижно, не реагируя на взволнованную подругу. В ее глазах была пустота, и лицо не выказывало никаких эмоций. Но это только внешне, так как в душе и сознании бушевал ураган, по силе не знающий себе равных.
— Тебя обворовали, — увидела Ольга вывернутые ящики и беспорядочно разбросанные вещи, — кто это был? Ты их запомнила?
"Это были люди" — подумала Ника — "люди, которых я любила, не смотря на их недостатки. Люди, которых я всегда старалась понять и хотела помочь каждому, кто в этом нуждался. Это были люди, изнасиловавшие не только мое тело. Они лишили меня веры. Веры в добро, которое всеми силами мне прививала моя бабушка, убедив меня в том, что добро всегда порождает добро. И вот теперь ком добра, что рос и расцветал под теплыми лучами взаимной любви, разбился о жестокую правду жизни, скрытую от меня до этого момента".
— Я звоню Олегу! — моментально сообразила Ольга, кого надо звать в данном случае.
— Никому ты звонить не будешь! — сухо и монотонно произнесла Ника, не переводя взгляд, — принеси водку.
— Никуля, у тебя стресс. Олег знает, что надо делать в таких случаях.
— Пожалуйста, пойди, купи водку, — не меняя интонации, но твердо попросила Ника.
— Хорошо, я сейчас. Но надо позвонить в милицию, — стала упрашивать Ольга, укутывая одеялом свою подругу, — давай переберемся на кровать.
Завернувшись в одеяло, Ника легла на кровать.
— Ну так что? — вопросительно смотрела на нее Ольга, сжимая в руке мобильный телефон.
— Никуда звонить не надо! Просто принеси водку!
Ольга отправилась в магазин, находящийся рядом с домом. Только выйдя из подъезда, она поддалась эмоциям и заплакала. Следы от рук, засосы на шее и засохшая сперма — все это свидетельствовало об изнасиловании. Как женщина она понимала и боялась представить то, что может сейчас испытывать ее подруга.
Конечно, она не станет лезть к ней в душу и расспрашивать об этом. Ольга хотела хоть как-то помочь и, в данном случае, даже без просьбы, сама настояла бы на том, чтобы Ника выпила спиртного.
Вернувшись с бутылкой водки и двумя пакетами сока, Ольга поспешила к Нике, считая, что в данный момент лучше не оставлять ее на долго одну.
— Сейчас принесу стаканы.
Пока Ольга была на кухне, Ника откупорила бутылку и из горла стала пить крепкий напиток, обжигая себе горло.
— Никуль, все будет хорошо, — вернулась с двумя стаканами Ольга, — ты главное не уходи в себя. Ладно?!
Ника впервые посмотрела во влажные глаза своей подруги. Она видела в них искренность, но только теперь это порождало мысли, которые еще больше угнетали ее.
"Сколько раз я точно так, с искренностью и сочувствием, относилась к чужому горю. Мне казалось, что я способна понять их страдания. Но как же я ошибалась! Боль отдельного человека — это только его боль! И никто во всем мире не в состоянии разделить ее с ним. И как, оказывается, противно, когда осознаешь, что никому не дано даже на сотую часть понять — что ты испытываешь. Но они все равно тебе говорят — все будет хорошо!"
Эти мысли вызвали отвращение к самой себе, к Ольге и ко всему миру, который, как оказалось, построен на сплошном абсурде недопонимания.
— Пожалуйста, уйди! Я хочу побыть одна, — глотая ком в горле, выдавила из себя Ника.
— Я не хочу оставлять тебя одну!
– Ты слышишь меня?! Уходи! — покатилась слеза по ее щеке.
— Ладно. Только ты сразу позвони мне, если тебе что-то понадобится.
Когда Ольга вышла из квартиры, Ника налила себе полный двухсотграммовый стакан водки и выпила его залпом.
Она осталась наедине со своими мыслями. Теперь они были кардинально противоположны тем, которые всю жизнь до этого дня наполняли ее сознание. И самое страшное, что она увидела мир куда более скверным, чем та бабка, созерцающая алкашей и переполненные мусорные баки.
Ника впустила ненависть в свое сердце, и это грозило тем, что ее созидающая сила могла превратиться в силу зла. А зло, как известно, не чтит границ и рамок, имея одну только цель — проявляться!
Морально изможденная и уже достаточно охмелевшая, Ника уснула, что хоть на какое-то время избавило ее от душевных терзаний.
Ближе к полудню, когда солнечные лучи стали проникать через окно в комнату, она пробудилась. Тяжелый груз снова лег на ее сердце, когда вернулось понимание, что все с ней случившееся не кошмарный сон, а уничтожающая, грязная реальность.
Ника испытала отвращение к своему телу, когда увидела на нем напоминания об изнасиловании. Она будто снова ощутила прикосновения потных рук своих палачей. То, как они облизывали ее грудь и шею, хватали за волосы, когда по очереди кончали в нее, шокирующими вспышками всплывало в памяти.
Стыдясь самой себя, она снова обернулась в одеяло и, не отдавая отчета своим действиям, пошла в душ. Слезы полились из ее глаз, и истерика захлестнула девушку, сидящую на корточках в душевой кабине. Затем, сбросив с себя промокшее насквозь одеяло, охваченная безумием, Ника схватила мочалку и с силой стала тереть между своих ног.
Торнадо раздирающих разум мыслей еще с большей силой ворвалось в ее сознание. Она подумала о Богдане, и удары сердца стали болезненным эхом передаваться в растоптанную душу. Ника не представляла, как сможет теперь посмотреть ему в глаза.