Аракчеев
Шрифт:
На площадь со всех сторон скакали верхами поселяне, вооруженные копьями с насаженными на них штыками и другим оружием.
За бежавшими поселянами 4-й роты прискакал их ротный командир, поручик Панов.
Его обступили поселяне и приняли в колья.
Вырвавшись из рук злодеев, он побежал от них пашнею, но его тотчас же поймали, повалили и начали снова бить кольями.
Один из поселян, зайдя к нему с головы, сказал:
— Ты сам из нашего происхождения, а также вздумал травить нас!
Он ударил его шкворнем по голове и добавил:
— Сохи и бороны не смазаны известью!
Панов лишился чувств.
Его потащили в ригу к остальным мученикам. Народ, упившись кровью, положительно осатанел.
— Когда уже на то пошло, так лучше всем отвечать! Мы убили нашего командира, пусть и прочие роты ведут сюда своих начальников! — кричали поселяне 4-й роты.
Поселяне бросились во все стороны искать своих начальников.
К Василию Васильевичу прибежали несколько унтер-офицеров его роты, кстати сказать, очень любившие его за мягкость доброту и ласковость, и заговорили все разом:
— Спасайтесь, прочие роты кричат и непременно требуют вашей выдачи, спрячьтесь куда-нибудь, а мы скажем, что вы уехали в Новгород.
Хрущев было воспротивился этому предложению, но поселяне насильно увлекли его и заперли в сарае через пять домов от его квартиры, в доме под № 12, у поселянина Ивана Онисимова.
Пустившиеся на поиски поселяне вскоре вернулись и привезли штабс-капитана Савурского, пойманного в 3-й роте майора Султанова и ветеринара, на которого они имели подозрение, будто он морит скот.
Первого ударили об мостовую, били кольями — и уже мертвого стащили в ригу.
Султанова, избитого, почти бесчувственного, посадили с веревкой на шее верхом на лошадь и большою дорогою препроводили во 2-ю поселенскую роту.
— Сворачивай в ригу, пусть с прочими лежит там спокойно!
К майору подскочил один из поселян и одним ударом шкворня по голове уложил мертвым. Его тоже стащили в ригу. Туда же живого притащили ветеринара.
— У этого бездельника мы отыскали полный шкаф яду, от него у нас и была такая зараза на скот.
Его повалили возле убитых, затем начали допрашивать и бить чем ни попало по груди, по лицу, по животу, пока не забили до смерти.
Извозчики шедшего в то время по большой дороге обоза, бросив лошадей, прибежали и начали кричать:
— Молодцы, ребята, бейте всех наповал, в Петербурге умели с ними управиться православные!
На площадь приехал узнавший о беспорядках инженер-полковник Панаев. Сделав вид, что он ничего не знает, он обратился к поселянам.
— Что вы, братцы, тут делаете?
— Выгоняем холеру.
— А где ваши начальники?
— Вон там лежат! — указали ему на ригу.
— Как лежат?
— Да так, как положили, так и лежат.
— Я пойду посмотреть.
— Ступай да смотри, оттуда трудно выйти.
В сопровождении нескольких унтер-офицеров, Панаев вошел в эту ригу-гроб.
Глазам его представилась страшная картина.
Полковник Бутович лежал, прислонясь к стене, в сюртуке и белой жилетке, два ребра были выворочены. У его ног лежал убитый штабс-лекарь Богоявленский. Далее поручик Панов. Последний лежал ничком в луже крови и хрипел. Один Забелин в забытье карабкался по стене и, будучи в силах еще держаться на ногах, ничего не видя вокруг себя, весь в ранах, поправляя волосы, не переставал бранить поселян, которые насмехались над ним, подставляли ему зеркало, предлагая посмотреть на себя.
Бутович был в сознании и, увидя вошедшего Панаева, обратился к нему слабым голосом:
— Вот как здесь нас мучают, заступитесь, Николай Иванович!
— Ведь я сколько раз говорил вам, что распоряжения ваши доведут вас до беды.
— Ах, Николай Иванович, что будет, когда начальство узнает обо всех этих беспорядках.
Панаев молчал.
Затем несчастный попросил пить. Ему принесли воды. Он напился и сказал Панаеву:
— Передайте мое благословение жене и детям.
Он лишился чувств.
Тут же, в риге, какой-то кантонист кидал ногою сорванные с Бутовича эполеты.
Панаев прикрикнул на кантониста и приказал пристегнуть эполеты к сюртуку умирающего полковника.
— Надо бы послать за священником, исповедывать и причастить умирающих, — сказал он унтер-офицерам.
— А ты что тут пришел? Не заступиться ли за них хочешь? Мы и тебя тут же уложим! — закричали на него поселяне.
Но унтер-офицеры кое-как уняли злодеев и вывели Панаева из риги.
— Этак, пожалуй, будет уговаривать освободить их, и тогда всем нам обида будет… — слышались толки. — Надо их добить.
Злодеи бросились на умирающих и стали добивать несчастных железом по головам.
— Бейте до смерти, я один за все буду отвечать! — кричал поселянин Макаров.
Несчастные были окончательно добиты.
XIV
СМЕЛЫМ БОГ ВЛАДЕЕТ
Присутствие духа инженер-полковника Н. И. Панаева, который настолько повлиял на поселян, что они избрали его своим начальником, спасло жизнь многим из офицеров и удержало бунтовщиков-поселян от разорения зданий и грабежа.
Уговаривая поселян, он обещал им, что если они выберут от себя хожалых, то он даст им билет к самому государю императору, и тогда они могут рассказать лично его величеству все обстоятельства и принести жалобы.
Поселяне усомнились, будут ли они допущены пред лицо государя и просили Панаева ехать с ними, но он отказался, сославшись на семейные обстоятельства.
На площадь, между тем, привели еще двух офицеров: одного заведывающего полковыми мастерскими, а другого из немцев, но их уже не убили, а отдали под арест к Панаеву, который успел убедить поселян, что все офицеры, которых они подозревают, будут примерно наказаны самим государем, а если они убьют их, то сами за это поплатятся.