Арбалет
Шрифт:
– Еду из арбалета стрелять.
– Из чего? – изумился Бурцев.
– Из арбалета.
Бурцев попытался по голосу определить, шутит его друг или не нет. И почему-то понял, что не шутит.
– А где ты арбалет возьмешь? – спросил он.
– А у меня теперь свой есть!
– Как это?
– Купил сегодня утром.
– Зачем?
– Что – зачем?
– Зачем купил?
– Как зачем? Стрелять!
Бурцев некоторое время переваривал услышанную информацию. Потом торопливо сказал:
– Айвазовский! Стой на месте! Никуда не уходи. Я сейчас буду – одна нога здесь, другая там.
Он накинул куртку и вышел из квартиры.
«Нет, с чего это вдруг этот жулик купил себе арбалет? – думал Бурцев. – Это неспроста. Айвазовский у нас ничего просто так не делает».
Но подумать как следует на эту тему он не успел. Потому что возле лифта стояла соседка Зина.
Бурцев нахмурился. Нельзя сказать, чтобы Бурцев не любил Зину, но он, совершенно точно, ее недолюбливал. Кроме того, он относился к ней с опаской. Потому что женщиной Зина была решительной, языкастой и напористой.
– Ты что – специально? – строго спросил ее Бурцев. – Как ни выйду на лестницу – так ты!
Зина фыркнула – вот еще не хватало! Делать ей больше нечего, как специально поджидать Бурцева на лестнице. Что он – Роман Абрамович, что ли?
Открылись двери лифта, и Зина вошла внутрь, обдав Бурцева крепким ароматом сделанных в Турции французских духов. Бурцев зашел вслед за ней.
Зина нажала на кнопку первого этажа и печально вздохнула.
– А вообще-то, Бурцев, ты прав! Есть такое дело... В собственном доме – жизни нет! Только на улице и отдыхаю!
Бурцев вопросительно посмотрел в ее тщательно накрашенное, расстроенное лицо.
– Алка, из дома напротив, – пожаловалась Зина. – Связалась я с ней, Бурцев, в недобрый час!
– Что такое?
– Уговорила меня, зараза, совместный бизнес вести. «Ты, – говорит, – одна в однокомнатной квартире, и я – в однокомнатной. Давай одну сдадим, а в другой будем вместе жить. Во-первых, денег с тобой заработаем. А во-вторых, вдвоем проще и веселее! Мы ж, – говорит, – обе с тобой товарищи по борьбе. Мы не то, что некоторые, которые раз и навсегда устроены за мужскими спинами. Мы свой кусок хлеба добываем в каждодневной схватке!»
Бурцев нахмурился. Вот за такие взгляды на жизнь Бурцев и относился с опаской к Зине.
– Ну, идея, в общем, правильная, – мрачно сказал он. – А что же тебе теперь дома жизни нет?
– А то! Достала эта Алка, мочи нет! – сердито сказала Зина, и глаза ее потемнели. – Целыми днями, зараза, ничего не делает – только ногти красит и с мужиками по телефону треплется. Посуда вечно не мыта. К пылесосу она не знает даже, с какой стороны подходить. В ванне по три часа в день лежит – мне в сортир надо, а она там плещется. А самое главное – она квартиру за триста баксов сдала, а мне всего сто двадцать платит.
– Это почему же так? – удивился Бурцев.
– Потому что у нее в квартире кухня большая, санузел раздельный, балкон и на полу ламинат новый. Она вроде как дороже в аренде.
Бурцев некоторое время соображал, вникая в женскую логику, а потом удивился – ловко!
Лифт остановился на первом этаже, Бурцев с Зиной вышли на улицу и остановились на крыльце.
– Такая зараза хитрая! – пожаловалась Зина. – Страсть! К тому же раз в неделю она у нас в квартире кавалера принимает. Так я в это время должна болтаться черт знает где, ждать, пока она мне на мобильник условный знак не подаст! Вот я и шатаюсь до полночи по киношкам да по кафе, на одно кофе, посчитай, сколько денег уходит. А этот кавалер, сволочь, торчит у нее до полночи. Наврет дома жене, что у него переговоры, и хоть трава не расти!
Бурцев ничего не сказал.
Странный человек эта Зина. Вроде бы все верно она говорит и о жизни рассуждает складно... А после разговора с ней Бурцев как-то... Короче, после разговора с ней у Бурцева всегда портилось настроение.
– И ведь самое обидное, что ее квартира в это время пустая стоит! – в сердцах сказал Зина. – Абсолютно пустая. И ко всему готовая. Водила бы мужика к себе и гужевались бы с ним там, пока у обоих рожи не потрескаются! Если потихоньку, так никто бы и не узнал! Как считаешь?
Бурцев никак не считал.
– А почему ее квартира пустая стоит? – спросил он.
– А ты что, не знаешь? Ну ты, Бурцев, даешь! Весь двор об этом говорит. Алкину квартиру парочка сладкая сняла для интимных встреч. Заезжают, голубки, время от времени... Проведут там пару часиков – и будь здоров – уедут! Так что квартира занята бывает максимум два часа и не каждый день. А кровь мне Алка портит круглые сутки семь дней в неделю!
Бурцев нахмурился. Ему вообще не нравился этот разговор.
То есть, с одной стороны, Бурцев все может понять. Не у всех складывается нормальная личная жизнь, чтобы там семья и все прочее, и очень часто человек в этом бывает не виноват – просто так получается. И что человеку в таком случае остается? Или рвать на себе волосы и есть себя поедом или сделать вид, что такая твоя жизнь – результат твоих убеждений, что если бы ты захотел – запросто мог бы устроиться как все, но тебе это не нужно, потому что это не соответствует твоим взглядам.
И дело даже не в самой Зине. В конце концов, твои взгляды – это твое личное дело. Но зачем же так активно их на каждом углу пропагандировать? Это, считал Бурцев, может быть опасно для подрастающего поколения. Рядом, в соседних квартирах, между прочим, невесты подрастают.
Зина между тем с интересом посмотрела на Бурцева и толкнула его локтем в бок.
– А ты что, правда, ничего не знаешь? У нас все разговоры только о них! Это то еще кино, Бурцев!
Хотя вокруг никого не было, Зина приблизилась лицо к уху Бурцева и понизила голос.
– Квартиру-то Алкину мадам сняла. Новая русская. Чтобы там встречаться с молодым любовником!
Зина посмотрела на Бурцева, желая оценить произведенный эффект.
– Ну и что? – мрачно спросил Бурцев.
– Как что! Ей уже за сорок, а ему только двадцать семь! Представляешь?