Арбалет
Шрифт:
– Четыреста баксов! – покачал головой Бурцев. – За четыреста баксов люди «Жигули» покупают.
– За четыреста покупают ведро с гайками. А тут... Боевое оружие. С такими арбалетами эти... как их... ну, в средние века...
Айвазовский сделал несколько шагов к стене и приложил арбалет к висящему ковру.
– Хочешь – стреляй, хочешь – на стену вешай! За такую красоту никаких денег не жалко! – назидательно сказал он. – Ну-ка, подержи. Я со стороны посмотрю.
Бурцев занял его место, перехватил арбалет и прижал его к ковру, пока Айвазовский, отойдя на середину комнаты и откинув голову, любовался со стороны получившейся композицией.
Бурцев неодобрительно за ним наблюдал.
– Ты что, пьяный был, когда покупал? – спросил он.
– Почему обязательно пьяный? – удивился Айвазовский.
– Потому что с пьяных глаз все что угодно можно купить. Сам знаю.
Айвазовский ничего не ответил. Он подошел к Бурцеву и забрал у него из рук арбалет, как в детском саду обиженный ребенок отбирает у приятеля-насмешника любимую игрушку.
Смех, да и только!
– Между прочим – это лазерная копия с настоящего арбалета семнадцатого века, – сказал Айвазовский.
Бурцев кивнул: ну конечно. А как же еще!
– А убойная сила – почти как у калашникова. Миллиметровую сталь пробивает, – продолжил друг.
Бурцев почувствовал, что начинает сердиться.
– Зачем? – спросил он.
– Что – зачем?
– Зачем пробивает?
Айвазовский посмотрел недоуменно и пожал плечами.
– Охотиться можно. Лося, например, с одного выстрела наповал!
– Ага. А хомяка – в клочья, – съязвил Бурцев. Айвазовский пожал плечами и ничего не ответил. Бурцев почувствовал, что его настроение совсем испортилось. Даже непонятно почему.
Казалось бы, купил человек себе игрушку за четыреста долларов – ну и пусть! Его дело. Каждый сходит с ума по-своему. Тем более, что Айвазовский – человек коммерческий. Купит какую-нибудь дрянь, скажем, за тысячу, – кажется, дурака свалял, выбросил деньги на ветер! Так ведь нет. Смотришь – через некоторое время он эту самую дрянь за полторы тыщи кому-нибудь продал. И человек радостно убежал с ней под мышкой, считая, что совершил выгодную сделку! Так что в этом смысле за Айвазовского переживать не надо.
Отчего же тогда настроение испортилось?
Бурцев нахмурился.
– Ты что это, на мне тренируешься? – спросил он.
– Что ты имеешь в виду? – удивился друг.
– То самое! Расхваливаешь свой арбалет, как будто собираешься кому-то его впарить... А я у тебя вроде как тренажер...
Айвазовский фыркнул и презрительно дернул плечом: вот еще, чего не хватало!
Он прошелся взад и вперед по комнате.
– А недавно я вообще... – продолжал он, – передачу по телевизору смотрел. Про французов. У них есть общество любителей арбалетной стрельбы. Они каждые выходные одеваются как в средневековье и где-нибудь в лесу разыгрывают типа войну с арбалетами. Понял! Все по чесноку. Только стрелы с резиновыми наконечниками. Чтобы не покалечить друг друга. Вот так! Это тебе не пейнтбол на стадионе.
– Так мы же не во Франции, – напомнил ему Бурцев. Он, кажется, тоже видел эту передачу.
Айвазовский пожал плечами:
– А какая разница? Накупили все наши арбалетов – вот вам и общество.
– Ага! Щас! – Бурцев сердито подумал о том, что не хватает только, чтобы нашлись еще такие же дураки среди наших.
Бурцев некоторое время молчал, а потом рассмеялся.
– Ты что? – спросил Айвазовский.
– Представил себе наших. Оделись мы, значит, в кольчуги и латы, бегаем по лесу, прячемся друг от друга за деревьями – и из арбалетов, из арбалетов!... Колян, Патрикеич, Мухомор... Один знаменем размахивает, другой в медный рог трубит. Красота! А вокруг зайцы валяются, со смеху за животики держатся!
Бурцев рассмеялся, представив эту картинку.
Айвазовский обиделся.
Когда Айвазовский обижается, он становится очень потешным. Губки сжаты, волосики, свитые в проволочные кудряшки, подрагивают, глаза узенькие и злые-презлые.
Бурцев опять рассмеялся.
– Ладно. Не обижайся. Это я любя. Классная вещь твой арбалет. – Он посмотрел в окно. – Пойдем, может, шары погоняем? Или пивка?
– Нет, – упрямо сказал Айвазовский, не глядя на друга. – Я поеду в лес. Арбалет в деле пробовать. Хочу посмотреть, как он стреляет.
– Так ты что, пиво теперь вообще пить не будешь?
Айвазовский пожал плечами. Кто его знает, как дальше пойдет. Тут уж как масть ляжет. Может быть, и не будет. Потому что целыми днями будет из арбалета стрелять.
Друзья помолчали.
– Там, между прочим, еще были, – сказал Айвазовский. – Было б сейчас два, поехали бы, постреляли...
– Нет, браток. Ты уж как-нибудь один...
Они опять помолчали.
– А вообще-то пострелять и из одного можно... – Айвазовский оживился. – Поехали бы сейчас за город... Сделали бы мишень из пенопласта...
Бурцев почему-то рассердился.
– Э, нет! Тут, братан, сытый пешему не конный. У меня обувка не та, чтобы по грязи ползать!
Айвазовский пожал плечами: как хочешь.
Бурцев пошел к дверям.
– Ты с арбалетом на амура похож, – сердито заметил он напоследок. – Тоже кудрявый... Только крыльев нет и рожа наглая.
На обратном пути Бурцев ни с того ни с сего попал в пробку.
Черт их знает, откуда они берутся эти пробки! Ведь и день-то выходной, и машин на улицах не так много! Но двое «жигулей» зацепились бамперами – пока водители разбирались, кто из них больше козел, возникла очередь из нескольких троллейбусов. Проезжать перекресток стало труднее, кто-то не успел повернуть по зеленому сигналу и повернул по красному, и пошло-поехало! Через пару минут никто уже не обращал внимания на светофор, каждый старался прошмыгнуть в первый образовавшийся просвет, а в этот же просвет уже втирался водитель с поперечного направления, а сзади подпирали новые нетерпеливые... Короче, буквально на глазах перекресток заполнился машинами, стоящими, как паркет, елочкой, со всех четырех сторон пробку подперли вновь подъехавшие, самые нетерпеливые заняли позиции для атаки на встречных полосах, и все замерло.
«Ну все! – понял Бурцев. – Теперь не меньше чем на час».
Он выключил двигатель и, зная по опыту, что нервничать все равно бесполезно, приготовился терпеливо ждать.
Сытый холеный гаишник и два молодых голодных дружинника, заметив образовавшуюся пробку, пошушукались о чем-то, потом сели в свою машину и укатили. «А и правда! – мысленно воскликнул Бурцев. – Чем они виноваты, что у нас в машинах сидят не люди, а бараны! Зачем им полчаса париться и трепать нервы, разруливая пробку, когда в другом месте их ждет почетное и приятное занятие – сбор штрафов с населения!»