Арбалетчик с Тверской 3
Шрифт:
Заговор
Главную роль среди заговорщиков играли комендант крепости шотландец Джон Гордон и его соотечественник майор Уолтер Лесли, а также ирландец Ричард Вальтер Бутлер, присоединившийся со своим полком драгун к Валленштейну несколькими днями раньше.
Они были намерены исполнить секретный приказ императора, надеясь погреть руки на имуществе «изменников». Валленштейн и люди из его окружения (многие были связаны с полководцем родственными узами) обладали несметными богатствами: замками и поместьями в Чехии и Моравии. Британцы — среди заговорщиков были исключительно шотландцы-протестанты и ирландцы-католики — предварительно сняли с караулов преданных полководцу солдат и офицеров и объявили о банкете в честь генералиссимуса. Но последний, сославшись на болезнь, вежливо отказался прибыть в зал для приемов…
Вот как описывает Фридрих Шиллер в своей фундаментальной «Истории Тридцатилетней войны» финальную сцену зловещего банкета: «Не помышляя об опасности, уже нависшей над их головами, гости беспечно предались пиршественным утехам и, наполнив чаши, провозглашали здравицы во славу Валленштейна — уже не императорского слуги, а самодержавного государя. Вино развязало им языки, и Иллов чрезвычайно самоуверенно заявил, что через три дня здесь будет армия, равной которой Валленштейн никогда еще не возглавлял… Среди разговоров приносят десерт, и тут Лесли дает условленный знак занять подъемный мост и забирает ключи от всех ворот замка». Из шкафов столовой выскакивают драгуны Бутлера и набрасываются на гостей. Кински и Терцки были заколоты, даже не успев обнажить оружие. Барон Иллов мужественно принял смерть, сразив перед тем двух драгун. Нойман сумел лишь вырваться из зала, но во внутреннем дворе замка также был заколот.
Заговорщики незамедлительно отправили своих людей за пределы замка, чтобы нейтрализовать сторонников Валленштейна. Покои полководца находились под строжайшим контролем драгун Бутлера. Гордон, Лесли и Бутлер около часа совещались, не решаясь исполнить приказ императора. В конце концов, они решили действовать, но уже чужими руками. Таким образом, два капитана-драгуна, ирландец Вальтер Деверу и шотландец Дионисиус МакДональд, также «вошли в историю». Вместе с шестью солдатами, вооруженными алебардами, кондотьеры направились к покоям Валленштейна, находящимся в доме бургомистра Пахельбеля на главной площади города, носящей сейчас имя гуситского короля Иржи из Подебрада. Лишь верный паж полководца пытался помешать заговорщикам, но был убит.
Разбуженный шумом Валленштейн спокойно стоял у окна на втором этаже дома. Он смотрел, как заговорщики с факелами в руках взламывали двери, но не двинулся с места. И так же спокойно, с надменным выражением лица, выслушал тираду Деверу. Если верить Шиллеру (он использовал источники XVII века) герцог широко распростер руки и принял удар алебардой прямо в грудь. Без малейшего звука и стона генералиссимус упал замертво.
Немецкий историк Вильгельм Фердинанд Арндт писал: «Потому именно, что Валленштейн заблудился в своем высоком духе и в своих предначертаниях, мелкие люди и могли перехитрить и умертвить его. Какие были его планы, насколько они созрели, какая была цель их, не мог ли он склониться столько же на сторону германского отечества и императора Фердинанда, сколько и против них, была ли вся полнота сердца его, до последнего решения, ясна и светла, в созвездиях, для души его — то все сокрыла ночь, узревшая его плавающим в своей крови…»
Но основная часть имущества полководца поступила в казну императора.
Об отношении народа к Валленштейну можно судить по ироническому стихотворению, написанному в форме эпитафии:
'Был чуток героя болезненный сон,
От каждого шороха вздрагивал он.
В селениях, где на войне ночевал,
Он всякую живность уничтожал.
Великую силу он войска собрал
И много побед королю одержал.
Но больше всего он любил серебро
И вешал людей, чтобы взять их добро.
А ныне он в вечный отправился путь —
И лают собаки, и куры поют!'
И вот в такой неудачный момент и я полез к императору покупать себе звание и земли. Сейчас после относительно честного отъема и денег, и собственности у мятежного маршала — имперская казна не нуждалась в финансах. Ситуация очень редкая для Империи. Но всё сложилось против меня и моих планов
Глава 8
Теперь более подробно как я попал в эту дикую ситуацию. Как и сказано ранее произошла ошибка. О том что теперь Император решил свои финансовые проблемы и не стоит предлагать деньги за титул и земли, я не знал и попал в переделку.
Собственно, и задумываться мне было некогда, обоз гнали кроаты вцепившиеся в меня, и погоня становилась все многочисленнее, а порох и свинец у меня расходовался всё быстрее. Через каждые десять-пятнадцать километров приходилось останавливаться и отстреливать наиболее назойливых преследователей, вот только измена уже была у меня в отряде. Я пребывал в уверенности, что никто не знает, что именно и на какую сумму мы везем. Только это было заблуждение.
Меня сдал с потрохами монах, который давно уже прибился ко мне и лечил раны моим людям. И как только я не стал сжигать женщин на которых поступил донос, моя судьба была решена. Захват французских денег только ускорил решение моей судьбы. Мне аккуратно вкинули информацию о возможности покупки титула и земель, и я пошел сам в ловушку. Весь состав обоза был в теме и приглядывал и за мной, и за грузом. И я сам пришел на свою бойню. Уснул я свободным и богатым человеком и проснулся уже в камере. Ирония судьбы камера была в подвале замка Орлик. Именно этот замок я и хотел приобрести для себя и теперь сидел в подвале в камере и ждал пока меня отволокут на допрос.
О своей судьбе я даже не задумывался. Все этапы мне были известны. Никто на следствии не мог оправдаться. Мало того, те кто вынес все пытки и не признал себя колдуном или ещё кем-то всё равно обвинялись в связи с Сатаной и сжигались. Непризнание вины и то, что пытки не помогли добиться признания и было доказательством вины / только связь с нечистой силой могла помочь перенести пытки/. И потому человека всё равно сжигали. Сам арест и следствие — уже были основанием для сожжения на костре. Вот такой выверт средневекового следствия.
До первого допроса я сидел в полной темноте и без еды. Вода была. Сквозь подвальный свод вытекала струйка воды и можно было утолить жажду. Одежду у меня забрали ещё тогда, когда я был без сознания.
Вариантов спасения не было. Совсем не было. Что меня ждало. Меня ждал первый допрос и затем пытки. Без вариантов. Бежать из комнаты для допросов было невозможно. На допрос приводили без одежды. Совсем без одежды. Ломали человека и его достоинство. Без портков и скажем так своим мужским достоинством наружу особо гордость не покажешь.
Этот прием активно использовали американские следователи из ЦРУ и Министерства спасения Родины. Так они ломали мусульманских фанатиков или тех, кого они таковыми назначили. Про тюрьмы в Ираке все слышали, но поверить в такие извращения никто не мог.
Ретроспектива.
В апреле 2004 года американский канал СВС показал скандальный сюжет о пытках заключённых тюрьмы Абу-Грейб, в которой содержали иракцев, обвиняющихся в совершении преступлений против сил западной коалиции. Печально известная как центр пыток Саддама Хуссейна тюрьма, сменив хозяина, не сменила свое предназначение. Фотографии, показанные в сюжете, опубликовал журнал New Yorker. Снимки вызвали настоящий шок. Военнослужащие Сабрина Харман, Чарльз Греннер и Линди Ингланд позировали на фоне избитых, связанных, раздетых заключенных в унизительных позах. Во время дальнейшего расследования вскрылось, что пленных насиловали, пытали током, травили собаками, подвешивали со связанными руками. Линди Ингланд показала, что делать подобные снимки ее заставляли старшие по званию, очевидно, для того чтобы использовать их потом как инструмент устрашения. Как минимум один заключенный, Манадель аль Джамади, умер после полученных побоев. Айвен «Чип» Фредерик, один из сотрудников тюрьмы, говорил позднее, что у него «возникли вопросы, когда он увидел некоторые вещи, например, то, что заключенных оставляли в камере без одежды или в женских трусах, приковывали их наручниками к двери камеры». «Я начал задавать вопросы, и ответ, который я получил, был таков: 'Военная разведка хочет, чтобы это делалось так», — сказал Фредерик.