Арбалетчики князя Всеслава
Шрифт:
— Маленькая пружинная баллиста? Ловко придумано! Кожаный панцирь пробьёт?
— Сблизи должна пробить, если не слишком толстый. Но я ведь не стану проверять, а выстрелю в заведомо уязвимое место.
— Скрытое оружие для ближнего боя и тайных операций, — определил назначение моей пистоли наследник Волния, — В большом бою погоды не сделает. Но… Гм… С Дагоном ты справился с помощью этой баллисты?
— Двух, досточтимый, — уточнил я, показав рукоять второй, — У него было как раз двое помощников, и я уравнял силы.
— Ловко придумано! — повторил этруск, — А для настоящего боя у вас ручные аркобаллисты
— Наподобие, досточтимый, только устроены проще.
— Да, отец уже рассказал мне о вас и вашем оружии. Мне в Карфагене нужны люди — умные, решительные и умелые. Такие, как вы — в особенности. Какова служба у моего отца, вы уже знаете. У меня будет примерно такая же, только масштабнее. Жалованьем и наградами не обижу. Карфаген — город большой, и деньги в нём крутятся тоже большие. А тем, кто помогает им крутиться правильно, не жалко уделить достойную их долю.
— Ты предлагаешь нам большие перемены в жизни, досточтимый. Нам надо хорошенько подумать, — ответил я, изобразив озабоченность. В таких случаях сразу же соглашаться нельзя — воспримут как дешёвку со всеми вытекающими. Толковый человек не принимает решений наобум, а тщательно всё взвешивает. Но и Арунтий, само собой, мигом меня раскусил:
— Поговори с друзьями, Максим — думаю, что и им жизнь в большом городе придётся по вкусу. А что касается тебя самого — я забираю семью к себе, в Карфаген, так что продолжать охмурение моей дочери ты сможешь только там.
— Ты знал заранее, досточтимый?
— Давно уже. Задолго до того, как мне нажаловалась на тебя Криула.
— Досточтимый Ремд! — сообразил я наконец. То-то он тогда посмеивался с таким таинственным видом, когда обещал мне отписать «и ещё кое-кому»!
— Ну, должны же у меня быть свои глаза и уши в Кордубе, — ухмыльнулся отец Велии.
— И как ты отнесёшься к этому, досточтимый?
— Пока никак. Обещать её тебе я не стану, но не стану и спешить с другим решением её судьбы. Я присмотрюсь к тебе, Максим. Окажешься достойным руки моей дочери — получишь её.
Переход от обсуждения важных дел к «светской беседе» по-финикийски неожиданным для меня не стал. Пару раз Велия шёпотом подсказывала мне нужные слова, но в целом я кое-как выдержал испытание.
— Ты говоришь медленно и с ошибками, но понять тебя можно, — заценил мои познания в финикийском этруск, — Но для меня финикийский — тоже не родной, и если понимаю я — тем более поймёт и настоящий финикиец, — и тут же коварно захватил меня врасплох, без предупреждения перейдя на греческий. В греческом же я плаваю как топор, так что честно изобразил тонущий, но не сдающийся крейсер «Варяг». А что ещё прикажете делать, если греческому меня учит тоже Софониба, которая и сама его не знает, а с соседками-гречанками общается на буйном винегрете из иберийских, финикийских и греческих слов? Лишь этот винегрет, да услышанные от ихней пацанвы на улицах ругательства я только и знал, что и продемонстрировал — Арунтий долго хохотал, да и его дочь то и дело прыскала в кулачок…
— Греческий тебе тоже понадобится, — сказал «досточтимый», отсмеявшись, — В Карфагене я приставлю к тебе человека, который будет тебя ему учить. Вряд ли ты будешь вести на нём философские дискуссии, но дела с греками вести сможешь. Есть смысл проверять тебя по-расенски? — так этруски называют себя сами.
— Нет
Но, с другой стороны, этруски — выходцы из Восточного Средиземноморья, один из «народов моря» эпохи кризиса Бронзового века, а иберы считаются переселившимися в Испанию из Марокко. С чего бы их языкам быть родственными? Мало ли на каком языке тартесская верхушка меж собой болтала, прочим-то иберам, ни разу Тартессу не подвластным, да и подвластным тоже, с какого перепугу его зубрить и свой родной забывать? Гадес вон сколько столетий уже существует, и из них последние три — без Тартесса, а окрестные иберы-турдетаны и не думают на финикийский переходить. Наоборот — практически все местные финикийцы иберийским владеют.
— Сейчас наш язык уже не так важен для ведения торговых дел, как когда-то, — самокритично признал Арунтий, — Но со временем и он пригодится тебе — в качестве тайного языка, когда надо передать своим то, что не для чужих ушей. Я позабочусь, чтобы позже тебя научили и языку расенов, а пока изучай греческий. В Карфагене много греков, да и вне его мы ведём с греками немало дел…
— А как скоро, досточтимый, нам ожидать переезда?
— Сейчас вы пока ещё нужны моему отцу здесь. Поэтому я заберу с собой только семью, а когда вернусь в Карфаген — пошлю корабли за вами. Думаю, что через месяц они прибудут сюда. Этого хватит моему отцу, чтобы уладить в Гадесе все дела с Митонидами и подготовить подкрепление для меня.
Поговорив меж собой, мы пришли к выводу, что надо соглашаться. Велия права, Карфаген — это Карфаген. Настоящий мегаполис, по местным-то меркам, и жизнь там всяко легче и интереснее, чем в любой захолустной дыре. И дороже, конечно же, не без того, но мы ведь не грузчиками туда наниматься едем, а теми «крутыми ребятами», чьи кошельки никогда не пустуют. Судя по гадесскому опыту — наёмными вояками, гангстерами и политическими убийцами. Эдаким частным спецназом одного «простого карфагенского олигарха». А кем ещё, спрашивается, работать «арбалетчикам князя Всеслава»?
Судя по единодушию в этом вопросе трезвых и вполне вменяемых Васкеса и Володи, не приходилось сомневаться и в аналогичном мнении Серёги, когда тот протрезвеет. Что же до Юльки с Наташкой, то и их мнение легко предсказуемо — мегаполис есть мегаполис. Юлька, конечно, не упустит случая подколоть меня тем, что это «из-за моей малолетки» они все вынуждены терпеть неудобства переезда. Но и хрен с ней, пусть подкалывает. Скажу ей тогда, что может и не переезжать, если не хочет, гы-гы!
Больше книг на сайте - Knigoed.net