Арбитр
Шрифт:
Напрасно.
Второй рукой я выхватил из Кармана барабанный гранатомёт и, особо не целясь, открыл огонь по машинам. Гранаты светошумовые и слезоточивые с одинаковым стуком загромыхали по брусчатке и мигающим сиреной машинам.
Пространство перед зданием погрузилось в хаос.
В последний момент я оттолкнулся от поверхности стены ногой, бросая себя параллельно земле. Прямо навстречу застывшим фигурам оцепления. Многие задыхались от дыма, пытаясь убраться из зоны поражения,
Первые пули застучали о мою броню, а потом я одним прыжком перемахнул ближайший седан. На пути вырос БТР с жёлтым трёхбуквенным логотипом, а возле него целая россыпь кашляющих людей.
Какой-то шустрик выскочил из кузова БТРа, успев нацепить противогаз. Автоматический дробовик в его руках рявкнул огнём, а мой нагрудник боднула мощная ружейная пуля в окружении картечи.
Аккуратнее, придурок. Рикошет!
И сдёрнул с него противогаз одним хлёстким движением.
Взятый след ещё в полёте высветил капли странной синей крови на брусчатке. Без заклинания, в царившем хаосе, я вероятно их бы упустил. Они уходили цепочкой в переплетение тесных улиц.
Именно туда я и рванул, разгоняясь с каждым шагом, потому что каждая упущенная секунда повышала шансы того ублюдка сбежать. Все органы чувств выкручены до предела. Грязный отпечаток здоровенного ботинка в собачьем дерьме. Синяя растёртая капля на углу здания, он схватился за него, резко повернув направо. Запах пороха.
Гулко и мерно стучало сердце. Дыхание ровное. Полнейший фокус на задаче. Я должен найти его, и я его найду.
Закрытая пекарня промелькнула по левую сторону от меня. Стеклянная витрина забрызгана грязью. Какой-то курьер на мопеде? Или стремительный беглец, наступивший в лужу? Снова синие капли на красном почтовом ящике.
И сквозь трёхэтажный дом, на другой его стороне, я засёк знакомую фигуру. Противник, невидимый в обычном спектре зрения, чуть прихрамывая, мчался по узкой улице. Времени искать обходной путь не осталось. Сцепив зубы, я вынес собой жилую дверь и влетел в подъезд. Выхватил Лазарь и распахал дальнюю стену, чтобы через миг протаранить её в каменном крошеве и пыли.
Обернувшись на шум, беглец перехватил автомат и выпустил по мне очередь. Я даже щит не стал доставать, пронёсся сквозь свинцовое облако и с силой метнул Бастион в спину врагу.
Тот пинком перенаправил диск прочь, отчего адамантовый снаряд вонзился в бок старого пежо. Оглушительно и как-то обиженно взвыла сигнализация.
Улица раздалась, выпуская нас на широкий проспект, плавно переходящий в высокий белоснежный мост. Прыткий ублюдок пытался оторваться, но я догонял.
На ходу вновь выстрелил по нему из снайперской винтовки, и промазал, зато заставил беглеца нервничать и отбиваться.
Даже фосфорная граната, брошенная под ноги, не смогла меня остановить. Липкое пламя охватило вновь призванный щит, нагрело адамант, но проплавить не смогло.
Мы вырвались на мост.
Здесь, сократив расстояние, я хорошо смог рассмотреть его спину, а именно, точку, куда я попал из снайперской винтовки. Пуля, которая в теории, должна была пробить его корпус насквозь, смяла плиты брони. Смяла, но не вошла внутрь. Лишь пустила синюю кровь, изредка капающую из раны.
У него явно не адамант, но защита всё равно чрезмерно крепкая. Потому что та винтовка пробила бы нахер бетонную стену.
Оппонент понял, что здесь — на прямой — ему не удастся оторваться от меня. Поэтому резко свернув, он в одну секунду добрался до перил моста и прыгнул.
Ещё два удара сердца, и я последовал за ним.
Глава 30
Под мостом мелькнула набережная, и стучащий колёсами трамвай. Вытянутый, кажется, жёлтый силуэт, с трудом угадывающийся в темноте. Пять вагонов-отсеков, соединённых в одну вытянутую кишку.
Беглец с грохотом приземлился на его крышу, заставив металл пронзительно застонать. Через миг упал и я на соседний вагон, едва не провалившись сквозь потолок. Тот ощутимо просел, заставив поздних пассажиров вскрикнуть от удивления и страха.
— Какой же ты настырный сукин сын, — из-за шума ветра шипящий голос противника было плохо слышно.
— Ты даже не представляешь насколько, — отозвался я, крутанув в руке меч.
И пошёл вперёд.
Боец напротив закинул за спину автомат, и выставил перед собой ладонь, позволяя светящейся струне медленно вытянуться наружу.
— Кто ты такой? В каком мире побывал? Чего хочешь? — я остановился в нескольких шагах от него и воплотил щит.
Вновь, как и прежде, движения человека напротив потеряли плавность, стали нехарактерно дёргаными и резкими.
— Есть только миссия, — равнодушный голос прозвучал за герметичным забралом шлема.
Этот переход от эмоциональных реакций к бездушному поведению опять поднял у меня волну вопросов. На долгую секунду мы замерли, изготовившись к бою.
Справа от нас отражала луну блестящая гладь Дуная, слева проносились старинные дома Будапешта. Трамвай мчал вперёд, не заботясь ни о чём.
Рыкнув, чужак сорвался вперёд и разрезал воздух на месте моей головы. Поднырнув, я врезал ребром щита ему в живот и собрался нанести удар мечом, но громила оттолкнулся от поверхности Бастиона, подбрасывая себя в воздух.
Получая возможность атаковать сверху.
Мономолекулярная струна засвистела, вспарывая пространство вокруг меня, пока я рвался вперёд под защитой щита. Целая секция трамвайной крыши обрушилась внутрь, создавая между нами провал. Отчаянные крики снизу гораздо громче, и теперь к ним примешивалась явная боль в голосе пассажиров. Слова неизвестной речи звучали с надрывом.