Ареал. Обречённые
Шрифт:
С тех пор прошли годы, и многое изменилось. Теперь ему приходилось воевать только авторучкой и клавиатурой компьютера, нанося удары оппонентам юридическими бумагами, электронными письмами и телефонными звонками. «Впрочем, проще от этого не стало, юриспруденция не относится к списку несложных наук…»
Где-то вверху, внутри самолётной обшивки, что-то громко щёлкнуло, и Влад открыл глаза.
— Почему отключили вентиляцию?! — возмущалась толстуха, терзая вентиляционный клапан мясистыми, словно сардельки, пальцами. — Что, так трудно было дождаться, когда пассажиры покинут самолёт?!
Она вонзила палец-сардельку в кнопку вызова бортпроводника, но ничего не произошло. Тогда тётка принялась щёлкать кнопками индивидуального освещения.
— Электричество отключили! — заключила она,
В следующую секунду мир вокруг судорожно затрясся, всё потонуло в оглушительном треске, и самолёт смяло, словно обёртку из фольги.
14
Кромешная тьма дрожала, гудела и дышала сухой духотой, заставляя тело болезненно вибрировать каждой клеткой. Медведь открыл глаза, но темнота не рассеивалась. Он потёр глаза рукой, и мрак расцветился фейерверком светящихся точек. «Отлично, — подумал майор, — в чёрной камере перед глазами летают белые мухи. Что здесь может быть непонятного? Обычное дело. Надо выбираться отсюда, пока белые мухи ненавязчиво не превратились в белую горячку». Медведь прислушался, пытаясь определить, что происходит. А происходило явно чёрт знает что: всё вокруг тряслось и завывало так, что ломило кости. Будь майор в Зонах, он однозначно сказал бы, что попал под Выброс, и ему ещё очень повезло оказаться в укрытии. Но откуда Выброс здесь, так далеко от Ареала? Да ещё такой силы?! И если это Выброс, то наружу лучше не лезть. Но и лежать пластом тоже не стоит, эта дрянь может длиться очень долго, часы и даже дни, а за такое время недолго и с голоду умереть…
Медведь понял, что не чувствует рук, и пошевелился. Оказалось, что он лежит лицом вниз, упёршись лбом во что-то твёрдое и колючее и придавив руки собственным телом. Майор перекатился на спину, и в неё тотчас упёрлось множество твёрдых предметов разнообразных размеров. Пришлось остаться в положении «на боку» и ждать, когда спадёт онемение с затёкших рук. Хорошо ещё, что наручники застегнули спереди, а не сзади, не придётся кувыркаться в кромешной тьме, выпутываясь из них. К нервным окончаниям стала возвращаться чувствительность, и руки неприятно закололо десятками острых иголочек. Поморщившись, Медведь пошарил скованными ладонями по полу. Всё завалено обломками битого кирпича и кусками ломаной штукатурки. Похоже, стена частично разрушилась. Повезло, что его не засыпало, хотя один из таких обломков обнаружился прямо рядом с головой. Майор ощупал его шершавый бок. «Серьёзный размерчик. Совсем немного не долетел, ещё сантиметров двадцать — и всё, приехали».
Он медленно поднялся на ноги, опасаясь в темноте удариться головой о какое-нибудь неожиданное препятствие, положил скованные наручниками руки ладонями на стену и осторожно двинулся вдоль неё к выходу. Когда всё началось, дверь была открыта, поэтому можно рассчитывать, что путь из камеры свободен. Нужно выйти в коридор и выяснить, что с учёными, чем занята охрана и что вообще творится на свете белом, столь неожиданно ставшем чёрным. Медведь, на ощупь переступая через неожиданно многочисленные и крупные обломки, добрался до противоположной стороны камеры и понял, что проблем с выходом не возникнет: стены, в которой располагалась дверь, больше не существовало. Собственно, через её обломки он и пробирался. Здоровяк добрался до разрушенного края камеры и остановился, вглядываясь в темноту. Видимость превосходная — хоть глаз выколи. Если отойти от стены, недолго и потерять ориентацию на местности, если раньше не сломаешь ногу. Похоже, выдержали только несущие стены и перекрытия, остальные перегородки обрушились. Как только потолок не обвалился…
Майор попытался сообразить, где он сейчас находится и в какую сторону смотрит. Если он всё правильно представляет, то выход где-то вон там, туда и надо пробираться. Он хорошо помнил, что перед тем, как всё началось, входная решётка была закрыта и конвоир находился где-то рядом с ней. Если сержант успел унести ноги, то вряд ли запирал за собой решётку, а значит, есть возможность пройти дальше. Если не успел, то где-то там лежит его тело, на котором должны быть ключи от наручников. Избавиться
— Есть кто живой?
Ответа не последовало, и майор повысил голос:
— Люди добрые и не очень, отзовись! Кто откликнется, тому ничего не будет! Даже балбесу сержанту!
Но никто так и не отозвался. Медведь нахмурился. «Это плохо. Нужно быстрее разыскать учёных, наверняка им нужна помощь. Но сперва стоит попытаться избавиться от наручников и, в идеале, раздобыть хоть какое-то освещение, иначе разыскивать пострадавших придётся так долго, что кому-нибудь из них помощь может уже и не понадобиться…» Ощупывая скованными руками путь, майор полез во тьму через завалы рухнувших стен. Держать прямое направление движения среди всей этой разрухи было невозможно, и пробираться от одной разрушенной стены к другой пришлось долго. Входную решётку он нащупал только полчаса спустя. Она была закрыта и заперта. «Не самые оптимистичные новости», — подумал Медведь и в очередной раз выдул из ноздрей постоянно набивающуюся туда пыль. Он прижался к решётке спиной и посмотрел в густой мрак. Итак, сейчас он в начале коридора. Учитывая его ширину и то место, откуда сержант-конвоир подавал голос крайний раз, его тело должно лежать где-то… где-то шагах в трёх-пяти отсюда, никак не дальше. Майор опустился на корточки и принялся методично обшаривать скованными руками устилающие пол куски обрушившихся стен и обломки битого кирпича.
Труп охранника он всё-таки пропустил, и если бы случайно не наступил на него ногой, искал его ещё долго. Тело оказалось почти полностью засыпано — похоже, сержанта накрыло разлетающейся стеной. Медведь попытался проверить пульс на сонной артерии, но понял, что в этом нет смысла, едва его руки упёрлись в то, что осталось от головы конвоира. «Не повезло тебе, сержант, — вздохнул майор, вытирая руки об охранника, — надеюсь, другим досталось больше везения». Он вновь потёр уши, жгущие болью от надрывного гула, и коротко потряс головой. Бесконечная вибрация отдавалась тупой резью в висках. Сейчас бы поспать…
Медведь некоторое время разгребал обломки, выкапывая мёртвое тело, после чего принялся обшаривать его в поисках чего-нибудь полезного. Помимо ключей от наручников, на трупе обнаружилась рация, автомат, подсумок с одним магазином, резиновая дубинка, электрошокер, мобильный телефон, УИП стандартной модели и всякая мелочь вроде бумажника, сигарет и зажигалки. И самое главное — прицепленные к поясу ключи от входной решётки. «Жить стало легче, — улыбнулся майор, снимая с себя наручники. — Выбрасывать не будем, всякое может быть. — Он отшвырнул в темноту пачку с сигаретами. — Это для лохов. А вот это — вещь!» Медведь щёлкнул зажигалкой, и весёлый язычок пламени ослепил привыкшие к темноте глаза. Поморгав глазами, он вытянул руку, сжимающую дрожащий в забитом пылью воздухе огонёк, и осмотрелся.
Входная решётка с наружной стороны оказалась завалена битым кирпичом почти на треть своей высоты. Ладно, это не трагедия, она открывается вовнутрь, а здесь он обломки разгребёт. Вопрос в том, что там, дальше… Мобильный и УИП не работали, что не удивительно, если предполагать, что сейчас идёт Выброс. Автомат поцарапался и запылился, возможно, под ударами падающей стены сбилась пристрелка, но в целом оружие не пострадало. В самом подвальном помещении внутренние стены почти полностью сохранились у стыков с несущими конструкциями и почти полностью же разрушились ближе к его центру. Если на момент катастрофы учёные стояли в дальних углах, как он, то шансы выжить у них были. Майор привычно укрепил на предплечье неработающий УИП, рассовал по карманам всё остальное и, забросив автомат за спину, пошагал через обломки разыскивать «головастиков».