Арена, Кукольный театр и Добро пожаловать в сумасшедший дом!
Шрифт:
Люк уселся обратно и вздохнул.
— Мог бы, — признал он. — Еще раз прошу прощения. А теперь начнем все сначала. Меня зовут Люк Деверо.
— Чертовски глупое имя.
— Может, и твое покажется глупым мне? Могу я спросить?
— Конечно, о чем разговор.
Люк снова вздохнул.
— Как тебя зовут?
— У марсиан нет имен. Дурацкий обычай.
— Но полезный, когда к кому-то обращаешься. Например… ну-ка, ну-ка, разве ты не назвал меня Джонни?
— Разумеется, назвал. Мы вас всех называем
Люк глотнул виски.
— Гм-м, — буркнул он. — Может, в этом что-то и есть. Однако перейдем к более важным делам. Откуда мне знать, что ты действительно тут находишься?
— Джонни, я уже говорил, что ты перебрал.
— В этом-то и весь вопрос, — ответил Люк. — Так ли это на самом деле? Если ты действительно здесь сидишь, я охотно соглашусь с тем, что ты не человек, а если признаю это, то не вижу причин не верить тебе на слово, откуда ты взялся. Но если тебя здесь нет, то либо я упился, либо у меня галлюцинации. Вот только я не пьян: до того, как тебя увидеть, я выпил всего два бокала со льдом, а этого и киске не хватит.
— Так зачем же ты пил?
— Это не имеет значения для вопроса, который мы обсуждаем. Остаются две возможности — либо ты сидишь там на самом деле, либо я усосался.
— А почему ты решил, что эти возможности исключают друг друга? Я здесь сижу наверняка, но не знаю, псих ты или нет. Впрочем, это меня совсем не волнует.
Люк вздохнул. Похоже, потребуется много вздохов, чтобы совладать с марсианином. Или много выпивки. Стакан был пуст. Люк пошел и наполнил его виски, опять чистым, но теперь добавил несколько кубиков льда.
Прежде чем он вернулся на свое место, в голову ему пришла одна мысль.
Отставив стакан, он сказал: «Извини, я на минутку», — и вышел. Если марсианин настоящий, где-то рядом должен стоять космический корабль.
Но пусть даже он есть, разве это что-то докажет? Раз уж ему привиделся марсианин, почему не может привидеться и космический корабль?
Однако никакого космического корабля не было, ни иллюзорного, ни настоящего. Луна светила ярко, а местность была ровной, и Люк видел далеко. Он обошел вокруг дома и стоящей за ним машины, так что мог взглянуть на все четыре стороны. Никакого корабля.
Он вернулся в дом, сел в кресло и от души сделал большой глоток виски, а затем уличающе ткнул перстом в марсианина.
— Нет никакого корабля.
— Разумеется.
— В таком случае, как же ты сюда попал?
— Это не твое собачье дело, но я скажу. Я приквимил.
— Что ты имеешь в виду?
— А вот это… — ответил марсианин и исчез с кресла. Слово «вот» донеслось еще с кресла, а «это» — уже из-за спины Люка.
Он повернулся. Марсианин сидел на краю газовой плиты.
— Боже… — молвил Люк. — Телепортация.
Марсианин исчез. Люк снова повернулся и снова обнаружил его в кресле.
— Никакая не телепортация, — сказал марсианин. — Квимение. Для телепортации нужна техника, а для квимения только мозг. Ты этого не можешь, потому что недостаточно развит.
Люк выпил еще.
— И так ты проделал весь путь с Марса?
— Конечно. За секунду до того, как постучал в твою дверь.
— Ты приквимивал сюда раньше? Допустим… — Люк снова ткнул в него пальцем. — Держу пари, что довольно часто. Именно на этом основаны легенды о гномах и…
— Вздор! — отмахнулся марсианин. — У вас, людей, проблемы с мозгами, и этим вызваны ваши суеверия. Меня здесь никогда раньше не бывало. Никого из нас не было. Мы только что открыли принцип квимения на большие расстояния, а до сих пор могли перемещаться только по Марсу. Чтобы сделать его межпланетным, нужно севить хокиму.
Люк еще раз ткнул перстом.
— Тут ты и попался. Как же ты можешь говорить по-английски?
Губы марсианина презрительно скривились. Эти губы превосходно подходили для того, чтобы презрительно кривиться.
— Я говорю на всех ваших примитивных языках. По крайней мере на тех, на которых идут радиопередачи, а все остальные могу изучить в течение часа каждый. Дешевка. А вот вам не изучить марсианского даже за тысячу лет.
— Ну, знаешь ли! — воскликнул Люк. — Ничего удивительного, что вы презираете людей, если составили мнение о нас по нашим радиопрограммам. Признаться, большинство из них вообще ни к черту.
— Значит, большинство из вас тоже ни к черту, иначе вы не пускали бы их в эфир.
У Люка уже кончались терпение и виски в стакане. Он уже начинал верить, что перед ним настоящий марсианин, а не плод его воображения или безумия.
«A-а, — вдруг подумал он, — что мне терять? Если я спятил, ничего не поделаешь, но если это взаправду марсианин, нельзя упустить такую возможность».
— Как там у вас, на Марсе? — спросил он.
— Не твое собачье дело, Джонни.
Люк еще раз глотнул из бокала, сосчитал до десяти и решил быть таким спокойным и рассудительным, как только возможно.
— Слушай, — сказал он. — Сначала я вел себя грубо, потому что ты застал меня врасплох. Хочу перед тобой извиниться. Почему бы нам не стать друзьями?
— А зачем? Ты принадлежишь к примитивной расе.
— Потому что тогда наш разговор станет приятнее для нас обоих.
— Не для меня, Джонни. Мне понравилось дразнить людей. Люблю ругаться. Если ты решил меня разжалобить, я пойду поговорю с кем-нибудь другим.
— Подожди, не… — Люк вдруг понял, что выбрал неверную тактику, если хотел задержать марсианина. — Ну так вали отсюда, если уж собрался, — буркнул он.